"Александр Щелоков. Героиновые пули " - читать интересную книгу автора

самому Абрикосу, который не понимал тех, кому зарплату не платят по полгода,
а они вкалывают и только сопят. И ничего в таком непонимании удивительного:
на людей, оказавшихся у разных полюсов земли, указывают разные концы одной и
той же стрелки.
Обогнав несколько грузовиков-тяжеловесов, медленно выползавших на
тягучий подъем, Абрикос перестроился в правый ряд. Он не особенно торопился,
зная, что в запасе у него достаточно времени.
Впереди виднелся путепровод, перекинувшийся через кольцо. В зеркале
заднего вида Абрикос заметил синий мотоцикл. Тот летел, превышая дозволенные
лимиты скорости, и быстро приближался.
Абрикос принял ещё чуть правее. Он не любил водил, слепо веривших в
свое мастерство и потому превращавших нормальную езду в бесконечную гонку.
Его приятель, инженер-автомобилист с завода Лихачева однажды жал по
шоссе в сторону аэропорта Шереметьево-2. На мосту через Клязьму (в этом
месте река столь узка, что остряки зовут её "клизмой") у машины лопнул
шарнир кардана. Бешено вращавшийся вал шибанул по бетону. Машина дернулась,
опрокинулась на бок, перевернулась через крышу, перемахнула через ограждение
и слетела с дороги.
Приятель погиб, видимо так и не осознав, что слепо доверять даже
прочности металла глупо и безрассудно.
Тогда, стоя над открытой могилой на Митинском кладбище, Абрикос дал
себе зарок без крайней нужды не участвовать в автогонках...
В полукилометре за "Мерседесом" господина Абрикоса на умеренной
скорости двигался мотоцикл "Ямаха" с двумя пассажирами.
Одетые в одинаковые черные куртки, в черных, отливавших битумным
блеском шлемах, в очках, закрывавших большую часть лица, они походили на
мотокентавров - существ с туловищем двухколесной машины и головой человека.
"Ямаха" шла легко, прекрасно слушалась руля, мгновенно принимала посыл
и тут же набирала скорость.
Мотоциклисты влились в транспортный поток за пикетом ГАИ на развилке
МКАД - кольцевой дороги и Ленинградского шоссе, едва линию светофора
проскочил "Мерседес".
Державший руль мотоциклист давал последние наставления пассажиру,
сидевшему за его спиной.
- Главное, Бурый, ты забрось её внутрь машины. Я прижму байк поближе к
цели.
- Попаду, Черкес, не волнуйся.
- Не сомневаюсь. Но спусковой рычаг может отлететь раньше, чем наша
штука попадет внутрь. Нужно чтобы он остался в машине.
- У нас будет только три секунды. Успеем оторваться?
- Как только бросишь, я врежу по газам. "Мерс" идет под восемьдесят. Мы
сразу рванем за сто двадцать. Значит отскочим от него метров на двести. Ну
на сто пятьдесят.
- Я готов.
- Впереди мост, видишь? - Черкес спрашивал, не оборачиваясь.
- Вижу.
Бурый знал это место. Справа от кольцевой дороги лежал поселок
Челюскинцев - богатая деревенька в городской черте Москвы. Здесь улицы носят
имена людей, которых сегодня никто не помнит и не знает и до которых никому
никакого дела нет. Та, что тянется до кладбища через путепровод,