"Александр Щелоков. Героиновые пули " - читать интересную книгу автора

переброшенный над МКАД, носит имя Молокова. Однажды за неплохой куш Бурый
спалил в поселке старенькую дачку. Не хрена жить в развалюхе, если на её
месте состоятельный человек может отгрохать модерновый коттедж.
- Впереди чисто.
- Вижу.
- Ты готов?
Бурый вынул из сумочки, прикрепленной к поясу, гранату-лимонку.
- Догоняй!
- Под мостом я его достану. Будь готов.
Бурый не пионер, но у него само собой вырвалось:
- Всегда готов!
"Ямаха" приняла передачу, и стрелка спидометра повалилась вправо.
Абрикос уже перестал интересоваться мотоциклом и не заметил, когда тот
оказался рядом.
"Ямаху" и "Мерседес" разделяло пространство не более двух метров.
Теперь Бурый прекрасно видел Абрикоса: седые виски, дрябловатые щеки,
красная полоска на шее, оттененная белым крахмальным воротничком.
Только в кино, стреляя на ходу из машины, крутые парни попадают точно в
цель. Бурый понял, что и гранату швырнуть прицельно не так-то просто. Самые
незаметные неровности заставляли мотоцикл подпрыгивать. Рука дрожала, и
Бурый боялся, что граната не попадет через окно в пространство, прикрытое
телом водителя.
Голова Абрикоса была рядом - круглая как арбуз.
Бурый взмахнул рукой и разжал ладонь.
- Гони! - Крикнул он Черкесу.
"Ямаха" рывком пошла вперед. Бурый обеими руками вцепился в Черкеса,
прижался головой к его спине.
Взрыва позади себя ни Черкес и Бурый не слыхали. Его поглотил звук
взревевшего мотоцикла.
Бурый кинул гранату метко. Она попала в салон и с переднего сидения
скатилась водителю под ноги. Там и рванула, отбросив Абрикоса на левую
дверцу.
"Мерседес", потерявший управление, дернулся влево, и передним крылом
вмазался в металлический разделитель полос движения. Удар прозвучал как звук
пустой железной бочки, упавшей на асфальт из кузова грузовика.
"Мерседес" тут же повело вправо. Не теряя скорости, он вылетел на
обочину, вращаясь через крышу, полетел под высокий откос на зеленую лужайку,
поросшую высокими вековыми дубами...

***

Ширяево - тихая деревенька из двадцати трех домов - расположилось на
берегу небольшой речушки Проньки в глухом болотистом углу Подмосковья.
Хорошей дороги к деревне нет, через Проньку можно перебраться только по
зыбкому подвесному мосту и это, при наличии многих неудобств для жителей,
позволило Ширяеву сохранить свою девственную неприкосновенность от нашествия
автомобильных орд крушителей природы.
Деревня зимой тонула в снегу, летом - в садах. За огородами начинался
лес. За лесом тянулись болота - зеленые, клюквенные. Грибы в этих местах
росли крепкие, ядреные, а когда созревала земляника, некоторые лесные