"Александр Щелоков. Золотой выстрел" - читать интересную книгу автора

Мисюра осторожно подергал руку, показывая, что требует свободы. Барсов
убрал ласт и улыбнулся понимающе.
- Прошу прощения, не понял. - Мисюра никогда не отвечал, если вопросы
вызывали у него сомнение в правильности. - Что такое хороший снайпер?
Человек может быть хорошим стрелком - это одно. Может быть снайпером - это
уже другое. А хороший снайпер на мой взгляд - ерунда. Потому что в таком
случае простой снайпер окажется обычным хорошим стрелком. Таких я могу
назвать с ходу десять-двенадцать. Среди них спортсмены - мастера пулевой
стрельбы. Со снайперами - хуже. Подумаю и не вспомню.
- Кроме самого себя, - Барсов иронически искривил губы. - Верно?
- Может быть.
- Тогда может поговорим о тебе? - Барсов снова положил ластообразную
ладонь на руку Мисюры, словно заранее предупреждал, чтобы тот внезапно не
встал и не ушел, обидевшись. Потом полез в карман за куревом. - Охоту вот
задумал. - Он сунул в рот сигарету, щелкнул зажигалкой. Два раза затянулся,
выпустил клуб дыма. - Зверь крупный, близко не подойдешь. - И ощерил
здоровые белые зубы. - Позарез снайпер нужен. Такой, чтобы стрелял лучше
моего старого кореша. Пал Андреича Громака. Охотник - высший класс. Может
слыхал?
- Нет, не знаю его.
- Ладно, роли это не играет. Давай так, я вас сведу на спор.
Постреляете. Я погляжу...
Мисюра недовольно поморщился.
- Охотник, еще не значит снайпер.
- Почему? Он белку бьет только в глаз. Шкуру никогда не портит.
- У меня есть солдаты, которые в глаз бьют полевых мышей, когда выходим
на стрельбище. Но в снайпера я их не зачисляю. Попасть с двадцати метров в
такую цель - дело тренировки.
- Почему с двадцати?
- Потому что уже с пятидесяти мышиный глаз не разглядишь. А снайпер
начинается с двухсот метров. А может с четырехсот.
Олег с детства помнил рассказ деда-фронтовика, который был снайпером и
однажды за свою меткость чуть не попал под суд.
Уже после войны группа, в которой состоял и его дед, проводила занятие
на стрельбище в глухой даурской степи. Вдали, на границе полигона стояла
вышка оцепления. На вышке торчал изнывавший от безделья солдат. Он следил,
чтобы посторонние не забрели в зону огня, но посторонних в тех местах
отродясь не водилось. И солдатик маялся, не зная куда себя деть. Топтался,
переходил с места на место. То смотрел по сторонам, то свешивал голову вниз
и поплевывал с высоты.
В какой-то момент солдат встал так, что его согнутая нога вылезла за
ограждение смотровой площадки, и сапог с большим каблуком повис над
пустотой.
Дед Мисюры - Евгений Иванович - в те годы еще молодой человек как раз
разглядывал местность через оптический прицел винтовки и вдруг сказал:
"Срезать ему каблук, что ли?"
Все снайпера были фронтовиками и знали цену меткому выстрелу. Кто-то
сказал: "Слабо".
Как всегда любое столкновение самолюбий разжечь бывает проще, чем
пригасить.