"Татьяна Щепкина-Куперник. Из детства Литы " - читать интересную книгу автора

вещи. Полосатой просторная, мрачная комната называлась потому, что обои в
ней были темно-коричневые, широкими светло-желтыми полосами, и по этим
полосам шли красные и синие цветочки. Полосатым, порядочно выцветшим ситцем
была обита и старая, неуклюжая мебель, и ширмы, загораживающие большую
деревянную кровать. Окно выходило в сад, одна дверь - налево, в угловую
комнату, а другая - направо - была забита, завешена занавеской, и у нее
поставлен тяжелый пузатый комод. В углу стоял, как почти во всех комнатах,
киот со множеством темных образов, а над диваном висело овальное зеркало.
- Вот вам и комната! - сказала Маринушка. - Только не шумите и не
стучите... чтоб там не услыхали! - кивнула она головой на забитую дверь.
- А там что? - с тревожным любопытством спросила Лита.
- Там... да... там тетенька ваша живет, они нездоровы, так их
беспокоить не велено.
- Какая тетенька?
- Какая? Такая... - коротко и недовольно ответила старуха. -
Пожалуйте-ка ваше белье, я разложу.
Лита почувствовала, что расспрашивать не следует больше, и смиренно
принялась разбирать свои вещи.
Каждая вещичка, каждая книжка напоминала ей что-нибудь родное и милое -
Соню, дорогую бабушку... Она вынула свою куклу. Для кукол Лита давно считала
себя большой и уже не играла со своей Белоснежкой - так они с Соней называли
куклу. Но сейчас Белоснежка была единственным существом, напоминавшим ей дом
и способным вместе с ней перебирать в памяти все, что было; потому Лита
крепко прижала к себе куклу, усевшись на пустой чемоданчик, и опять тихонько
заплакала.
В комнату вошла тяжелыми шагами тетя Агния и, увидав плачущую Литу,
неодобрительно покачала головой:
- Перестала бы ты плакать, Мелитина, можно подумать, что тебя в тюрьму
упрятали. Приехала к родным; а будешь умницей, так никто тебя и не обидит.
Исчерпав этими словами свою родственную нежность, тетя Агния
посмотрела, в порядке ли все устроено и развешено, затем прибавила:
- Беспорядка чтоб не было, каждой вещи свое место. Потом показала Лите,
как пройти в комнату, где спала Маринушка, и сказала:
- Если что понадобится - спросишь у Маринушки. Ты как встаешь?
- В восемь часов дома вставала.
- Поздно, поздно! У нас в восемь часов самовар на столе; тебя Маринушка
завтра разбудит, а там привыкай сама вставать. Ложишься-то рано. Ну Бог с
тобой, да смотри не шуми!
И Агния ушла из комнаты, а за нею, засветив лампадку у киота, ушла и
Марина, пожелав Лите спать спокойно.
В столовой большие часы в футляре гулко и густо, как погребальный
колокол, сыграли "Коль славен наш Господь в Сионе" и пробили девять
ударов, - только девять часов, а в доме и вокруг него было тихо, как поздней
ночью.
Лита безумно боялась оставаться одна - она никогда не спала иначе как
рядом с бабушкиной комнатой, причем дверь к ней была открыта настежь; но
гордость не позволяла ей здесь признаться в этом. Она подошла к двери в
угловую и осторожно приотворила ее - там были закрыты ставни, и на нее
глянула зияющая черная пустота... Вся дрожа, она закрыла дверь плотно и изо
всех сил напряглась, чтобы сдвинуть с места большой диван и заставить дверь.