"Татьяна Щепкина-Куперник. Первый бал " - читать интересную книгу автора

- Не льстить, не льстить! Велите-ка лучше Доре убрать это платье, да и
пора ложиться.
Вдова, бесшумно ступая обутыми в суконные туфли ногами, подошла к
кнопке и позвонила два раза барышниной горничной.
На звонок явилась Дора - худенькая, цыганского типа девушка с горящими
глазами, в черном платье. Она молча убрала манекен.
- Что барышня делает? - спросила генеральша.
- Легла... читает, - тихо ответила Дора. - Больше ничего не нужно?
- Ничего. Скажите барышне, чтобы очень долго не зачитывалась, а то
завтра глаза красные будут!..
У Доры нервно подернулся угол рта. Она наклонила голову и вышла.
- Да вот и прислуга теперь пошла, - вздохнула вдова. - Хоть бы эта
Дора... удивительно дерзкая девушка!
- А что? Разве она что-нибудь вам сказала? - обеспокоилась генеральша,
не любившая, чтобы ее вдову обижали.
- Нет, грех напраслину взводить. Она знает, как вы, мои золотые,
ангельски ко мне относитесь. Разве бы она посмела сказать? Но она так как-то
молчит дерзко. И никогда не скажет: "Легли-с, читают-с", а "Легла,
читает"... - ну, разве это пристойно?
- Да, это правда. Но уж очень ее Оленька любит, и честная она такая...
- Барышня ей слишком много позволяют. Всюду с ней ездят, на манер
компаньонки, читают, разговаривают, как с равной. Ну вот она и загордилась.
- Уж это Оленькино дело... Она ее сама и нашла, привезла откуда-то. Я
говорю: есть ли у нее рекомендации? А она мне: "Не беспокойтесь, я ее знаю".
Ну, пусть, как хочет...
- А безбожница какая! Второй год у вас - ни разу не говела, постов не
соблюдает... В страстную пятницу молоко ела! - с ужасом сообщила вдова.
- Тоже от Оленьки переняла... - вздохнула генеральша.
- А я уж думала, дорогие мои, не из жидовок ли она?
- Ну вот еще! Паспорт ведь у меня: псковская мещанка Дарья Телегина...
- Да, конечно... только не русское у нее обличье!
- Ну, бог с ней! Зовите, вдова, Дуняшу, велите себе постелить, да и
ложитесь. Поздно.
- Зачем же мне Дуняшу беспокоить? Я и сама, у меня тут все... Я и
чашечки уберу...
Через несколько минут все было тихо и темно, только при свете лампадки
белелась в гардеробной длинная фигура с дьяковской косичкой, отбивающая
земные поклоны.
И под журчание молитвенного шепота генеральша заснула мирно и сладко.

На следующий вечер зарубовский дом был необыкновенно оживлен. Из
комнаты в комнату метались портнихи, горничные, пахло духами, пудрой,
утюгами; француз-парикмахер грел щипцы на спиртовой машинке. Генеральша
одевалась у себя в комнате перед большим трюмо, у которого зажгли свечи; ей
помогали вдова, портниха и Дуняша, и у них шла непрерывная болтовня,
рассказы, восклицанья, оханья и смехи.
У Ольги Николаевны было тихо. Ее большая комната, установленная
книжными шкафами и полками, скорее напоминала комнату студента, чем молодой
барышни.
На узкой железной кровати, беспомощно раскинувшись, лежало