"Василий Щепетнев. Хроники, 1928 г.(Фрагмент: 'Хроники Черной Земли') " - читать интересную книгу автора

соседу кричать должен, чтобы слышали. Похоже, больше версты тянуться село
будет. Дома. И виноград. Никифоров впервые видел виноградники, раньше он
даже не представлял, что это. Виноград, конечно, ел, но вот как растет -
только догадывался. Догадки выглядели красивее, чем действительность.
Встречных, деревенских, попадалось немного. Одна старушка и одна
собака. Старушка была одета не в черное, как городские, а в цветастое. Как
это называется - кацавейка, свитка? Бабские тряпки, вот как. Старушка искоса
посмотрела на Никифорова, но не остановилась, прошла мимо. Собака же,
обыкновенный кабыздох, оказалась посмелей, любопытней и, поломав свои
собачьи планы, затрусила за Никифоровым. Попутчик.
Никифоров пошел бойчее, нужно многое успеть за день, а село оказалось
бескрайним. Село единоличников, как со смешанным чувством неодобрения и
смутной зависти сказали ему в отделе практики. Крестьянин-единоличник. Какие
же еще бывают - двуличники, многоличники? Мура в голове, мура и сор.
Никифоров поморщился, невольно вспомнив вчерашний вечер, пожадничал он с
горилкой, перебрал, оттого и квелый такой, и мысли глупые лезут.
Навстречу другая старуха. Или та же, огородами вернулась и опять назад
пошла? Нет, другая, вон и очепок на голове красный, а прежде желтый был.
Никифоров обрадовался всплывшему слову - очепок.
Он подошел поближе, чего плутать, язык есть.
- Здравствуйте, добрый день! - он помнил науку - любой разговор
начинать с приветствия.
- И тебе здравствуй, - ответила старуха. Или не старуха? Лет сорок,
пожалуй, будет.
- Не скажите, где сельсовет у вас? А то заморился, иду, иду... - он
улыбнулся чуть смущенно, деревенские это любят - поучить городского.
- Сельсовет? Власть тут, вон в новой избе, за Костюхинским домом.
- Каким домом, простите?
- А с петухами который, увидишь, - и засеменила дальше. Старуха!
Дом с петухами оказался следующим. Петухи во множестве красовались на
стенах избы - яркие, большие, с налитыми гребнями и хвостами cултанами.
Нарисованные. Наличники тоже - петухи и петухи. И над крышей - флюгер-петух.
Костюхинский, да? Точка отсчета. Виноградник тоже - не только по линейке,
как у других, а еще и чашей. Веселые люди здесь живут. Мелкобуржуазные
индивидуалисты.
Виноградники уходили далеко за дом. Наверное, весь народ там, на
частнособственнических десятинах.
К следующему дому вела дорожка, посыпанная желтеньким песочком. Нет
забора, нет и калитки. Новая изба, сельсовет, надо понимать. И
действительно, деревянная вывеска, и, красным по зеленому выведено:
"Сельсовет". Больше ничего. Еще одна старуха, третья уже по счету, возилась
на крыльце, сметала искуренные цигарки, бумажки, прочий мусор. Уборщица.
Он опять подобриденькался.
- Откуда будете-то? - с какой-то опаской, что ли, смотрела на него
уборщица. Настороженность к чужаку, городскому, пережиток. От вековой
забитости, неграмотности.
- А студент я, студент, - успокаивающе протянул Никифоров. - На летнюю
практику приехал. Мне бы вашего секретаря, сельсоветского. Представиться, и
вообще... Дела обсудить, работу.
- Не ко времени ты, студент, приехал.