"Василий Щепетнев. Хроники, 1928 г.(Фрагмент: 'Хроники Черной Земли') " - читать интересную книгу автора

ноздреватую ступень. Не выдала дверь бы, хорошо, распахнута в пасть.
Дальше ползком было неловко. Он поднялся, пялясь в кромешную тьму,
решаясь - идти дальше или...
А вдруг это все-таки дурацкая шутка деревенских? Застращать решили, а
потом наиздеваются вдоволь, натешатся...
Звук, что донесся до него, негромкий, краткий, - приморозил. Даже
шевельнуться не стало сил. И ничего ведь особенного не услышал, ни угрозы,
ни брани. Просто звук, невнятный, ни с чем не связанный. А силы иссякли.
Давай, двигай, телятина. Шевелись.
В непроглядной тьме и шагнуть-то трудно, что в стену идти. Совсем
крохотными шажками Никифоров спустился - куда? Что здесь, внизу? А опять по
стеночке. В стороночку, в стороночку, и схоронимся. Помаленьку, легонько.
Он двигался, потому что чувствовал - стоит остановиться, и тронуться
вновь сил не достанет. Куда, зачем он пробирался - не важно, лишь бы не
стоять, не цепенеть от страха. Не ждать.
По счастью, никакого хлама не попадалось. Нет хлама, нет и шума. А с
другой стороны, и спрятаться труднее.
Рука нашарила нишу. Вот сюда и забиться. Притаиться мышкой норушкой,
сроду не сыщут.
Ниша поглотила его, Невысокая, пришлось согнуться чуть не в пояс. Не
переломится, чай.
Словно в печь прячется - свод полукруглый, каменный. Да пусть.
Никифоров попытался перевести дух. Негоже этак... загнанным мышонком.
Гоже, негоже... Нарассуждался... До утра сидеть будет. А как он узнает, что
утро? Сюда и свет никакой не достанет...
Теперь он расслышал: это был стон. Короткий, сдавленный, он прозвучал
совсем близко, рядом.
Выстудило все - и напускную браваду, и злость, и даже самый страх.
Пусто стало. Пусто. Никифоров словно видел во тьме - видел странным,
нутряным взором, так, зажмурясь, видишь круги и шахматные клеточки. Он не
жмурился, напротив, и там, где был спуск в подвал, видел человека? морок?
или просто кровь бьет в голове?
Он съежился, теперь хотелось одного - чтобы ниша стала еще меньше,
раковиной, панцирем. Вжимаясь в стену ниши он почувствовал, как та подалась,
и показалось - его выпихивают, изгоняют наружу.
Ложной оказалась стена, обманной. За ней - еще ход. На четвереньках
Никифоров полз, не удивляясь, даже не думая ни о чем, готовый ползти вечно,
только бы не упереться в тупик, тогда...
За собой он не слышал, чувствовал - отстали, на малость, но отстали. А
ходу конца не было. Никифоров замер. Тихо. Кажется, тихо. Ход-то не
маленький чего ползти, встать можно.
Он встал. Нет, в рост голова цепляет, но склонясь - можно идти. Только
куда? Показалось, что ход раздвоился. Никифоров стоял, щекой пытаясь уловить
малейшее шевеление воздуха. Влево, вправо?
И опять - стон. Сейчас далекий, тихий, он подстегнул. Дальше,
куда-нибудь, но дальше, Никифоров почти бежал, угадывая направление, не
всегда верно, ход порой изгибался, и тогда он ударялся о стену, но
нечувствительно, стараясь только быстрее направиться, отыскать путь -
вперед.
Новое столкновение вышло иным - ударился о деревянное, и звук от удара