"Джорджо Щербаненко. Венера без лицензии ("Дука Ламберти" #1) " - читать интересную книгу автора

- Вы ведь медик?
Он только чуть помедлил с ответом, но в темноте и тишине пауза
показалась бесконечной.
- Был им. Вас, наверно, уже уведомили.
- Да, разумеется. Но вы все равно им остаетесь. А я как раз нуждаюсь в
услугах медика.
Теперь, прежде чем ответить, он сосчитал освещенные окна виллы: их было
восемь, четыре на первом этаже, четыре - на втором.
- Я больше не практикую. Не имею права даже укол сделать... собственно,
уколы-то мне прежде всего противопоказаны. Об этом вас, думаю, тоже
уведомили.
- Меня обо всем уведомили, но это не имеет значения.
- Хм, довольно странно. Если вам нужен врач и вы прибегаете к услугам
изгнанного из Ассоциации медиков, которому запрещено даже прописать аспирин,
то это должно иметь какое-то значение.
- Нет, - с имперским великодушием отозвался император. В темноте он
протянул ему пачку сигарет. - Курите?
- Но я три года просидел в тюрьме. - Он взял предложенную сигарету. -
За убийство.
- Я знаю, - снова кивнул Аузери. - Но и это не имеет значения.
Что ж, по большому счету, наверно, ничего не имеет значения.
- Мой сын - алкоголик, - сказал Аузери, выпуская в темноте дым. -
Сейчас он вон в той комнате на втором этаже - видите, крайнее окно? Это его
комната, и я подозреваю, что он ухитрился припрятать там от меня бутылку
виски и сейчас заправляется в ожидании знакомства с вами.
По тону его было понятно, что сын все же имеет для него значение.
- Ему двадцать два года. Вымахал под два метра и весит килограммов
девяносто. До прошлого года он не доставлял мне особых хлопот, меня только
удручала его тупость. Об университете и речи быть не могло, аттестат
зрелости я ему добыл при помощи самого банального подкупа преподавателей. К
тому же он очень замкнут - слова не выжмешь. Как говорится, ростом не мал,
да умом не велик.
Казалось, этот голос с нотками горечи исходит из ниоткуда, просто из
темноты.
- Но до недавних пор меня это не слишком огорчало. Иметь сына-гения,
по-моему, сомнительное удовольствие. Когда ему исполнилось девятнадцать, я
устроил его работать на "Монтекатини". Перепробовал все отделы, чтобы хоть
чему-то научить. Ничему особо он не научился, но все же с грехом пополам
работал. А в прошлом году стал пить. Поначалу ему как-то удавалось это
скрывать: опаздывал на работу или вовсе прогуливал, но потом мне пришлось
забрать его из "Монтекатини", потому что он проносил в контору бутылку...
есть такие плоские бутылки, их в кармане не заметно. Вы меня слушаете?
О да, в тюрьме его научили и слушать: заключенные в камере любили
рассказывать длинные, насквозь лживые истории о собственной невиновности и о
женщинах, которые их сгубили. Каждый из них был Авелем и пал жертвой
какого-нибудь Каина или Адамом, которого ввела в грех Ева. Но история
инженера была не похожа на те: в ней чувствовалась настоящая боль, и он
действительно слушал.
- Да-да, конечно.
- Мне придется долго объяснять, чтоб вы поняли, - заметил Аузери. -