"Джорджо Щербаненко. Венера без лицензии ("Дука Ламберти" #1) " - читать интересную книгу автора

Голос в темноте не утратил властности, даже стал каким-то чеканным. - Он
напивается три раза в день. К завтраку он уже совершенно пьян, ничего не ест
и заваливается спать. Днем опять напивается и спит до обеда. За обедом ест,
но снова накачивается виски и потом засыпает прямо в кресле. Это длится уже
почти год...
Весьма тревожный симптом, если учесть, что парню всего двадцать два.
- Но вы, я думаю, пытались ему помешать? - Он еще не понял, в чем его
задача, и вопросы задавал из вежливости. - Пробовали, к примеру, отлучить
его от друзей, от компании, где он напивается?
- У моего сына нет друзей, - сказал Аузери. - Никогда не было, даже в
начальной школе. Он у меня единственный, я одиннадцать лет как овдовел и,
несмотря на занятость, никогда не передоверял его воспитание нянькам и
гувернерам. Поверьте, я хорошо его знаю, он не играет в теннис, не ходит в
бассейн, на стадион или на вечеринки. С тех пор как у него появилась машина,
он пользуется ею только для того, чтоб в одиночестве гонять по дорогам.
Единственное его хобби - быстрая езда. Рано или поздно он разобьется, и
таким образом с алкоголизмом будет покончено.
Скорбный император умолк. Ждать продолжения пришлось долго.
- Разумеется, я пытался ему помешать. - Аузери начал перечислять, будто
по списку: - Сначала говорил с ним по душам. Пытался убедить. Я в жизни не
видел, чтобы кого-нибудь в чем-нибудь убедили слова, но выхода-то все равно
не было. Психологи утверждают, что молодых надо убеждать, а не подавлять,
однако все мои убедительные доводы разбились в пух и прах о бутылку виски. Я
говорю - он пьет. Потом я решил прибегнуть к ограничениям. Никаких денег,
строжайший надзор, две недели пробыл с ним неотлучно, в Сенкт-Моритце... Мы
целыми днями сидели на озере, наблюдали за лебедями под дождем (там
непрерывно лил дождь), но он все же ухитрялся напиться, пил ночью (у нас
были отдельные номера), видимо, какой-нибудь гостиничный швейцар или
носильщик втихомолку от меня добывал ему спиртное, и к утру он был
совершенно пьян.
Оба то и дело поглядывали на освещенное окно второго этажа - комнату
пьяницы, но увидеть что-либо отсюда было нельзя, разве что часть потолка.
- Третий способ тоже не принес ощутимых результатов. Хотя я очень
рассчитывал, что рукоприкладство - пощечины, тумаки, встряски - вынудят его
задуматься хотя бы о том, как их избежать. Всякий раз, заставая Давида
пьяным, я его бил, причем сильно, по-настоящему. Сын всегда относился ко мне
с почтением, да если бы и вздумал взбунтоваться, я в его в порошок стер. Но
он только плакал и пытался объяснить, что это не его вина, что он и хотел бы
бросить, да не может. В общем, спустя какое-то время я поставил крест и на
телесных наказаниях.
- Что, нашли другой способ?
- Нет. Просто вызвал врача, все ему объяснил и получил ответ, что
единственное средство - положить сына в клинику для алкоголиков.
Да уж, средство - лучше некуда! Ну подлечат немного парня, а выпустят
из клиники, и все начнется снова. Вслух он своих мыслей не высказал. Это
сделал за него Аузери.
- Я и раньше подумывал о клинике, но почти уверен: он, как только
выйдет оттуда и останется один, сразу примется за старое. Ему нужны друзья,
женщины...
Аузери предложил ему еще сигарету; они закурили. В ночном воздухе уже