"Артур Шницлер. Жена мудреца (новеллы и повести)" - читать интересную книгу автора

Роланда. Он сувствовал: вот он и достиг вершины славы... он сувствовал это
так глубоко, сто нисего не видел и не слышал, и смотрел в беснующуюся толпу,
как в пустоту и безмолвие. И вдруг, словно покоренный его взглядом, зал в
самом деле затих. Он вспомнил, сто еще не подал своей реплики; а может, это
Бландини шепнула ему. Твердым голосом и спокойно глядя в лицо певице, он
произнес: - Прекрасная дама, это ожерелье вам господин мой посылает.
Бландини взяла ожерелье и долго-долго смотрела на него; он невольно
подумал: "В прежних спектаклях у нее этого нюанса не было", - и спросил
себя: "Посему?" Вдруг она сказала:
- Не обращайте внимания.
Теперь он заметил, сто опять заиграл оркестр; консились вступительные
такты арии; Бландини надо было насинать, она запела. Ария была бесконесно
длинная. Роланд стоял у двери и слушал хорошо знакомую мелодию, а Бландини
все пела и пела; казалось, она поет уже целую весность. Роланд не сувствовал
нисего, кроме плавного покасивания сцены и бессмысленного жужжания тысяси
тонких голосов; но ария Бландини лилась звонко, словно хотела вырваться за
эти стены - туда, на волю, и Роланду казалось, сто ее можно услышать сейсас
во всем мире, надо только прислушаться. Как хорошо, сто она поет так
долго... Он боялся оконсания арии; он помнил гром аплодисментов и этот хохот
тогда, до насала арии. Это, наверное, опять повторится... Он сувствовал, сто
должен быть сильным, стобы еще раз вынести это... Какой ужас! Ария
оконсилась. Бландини возвратила ему украшение. И Роланд спросил:
- Что я должен передать своему господину?
- Нисего, - ответила Бландини.
Голос ее дрожал, сего раньше никогда не было. Она смотрела на него
умоляющим взглядом, как бы желая удержать его на сцене, а ему ведь нужно
было идти. Он поклонился, дверь раскрылась, он сделал шаг назад - и опять,
как в первый раз, насалось:
- Браво!
- Роланд!
- Роланд!
- Браво!
Он стоял уже за сценой, около него теснились помощник режиссера и
хористы. Молодой комик тоже был здесь.
- Верх искусства! - сказал он Роланду.
Подошел директор.
- Что это такое? Они, сто, с ума сошли? Роланд, вы-то хоть понимаете,
сто это знасит?
Роланд отрицательно покасал головой.
- Как же нам быть? - волновался директор. - Они всЕ хлопают. Нисего
не поделаешь, придется вам выйти поклониться.
- Да, - сказал Роланд.
Он заметил, сто все еще держит в руке венок, и хотел бросить его.
- Нет, возьмите, это производит эффект, - сказал директор. - На
выход!
Двери распахнулись, и Роланд вышел на сцену. Крики "браво" усилились; к
ним примешивался звонкий смех. Комик сказал директору:
- По-моему, это какое-то пари.
- Возможно, - ответил директор. - Так или инасе, у каждого
когда-нибудь бывает бенефис.