"Вальтер Скотт. Зеркало тетушки Маргарет" - читать интересную книгу автора

меня по каменным ступенькам, которые братья мои преодолевали веселыми
прыжками с шумом и гамом.
Как сейчас помню удручающую горечь этого момента, сознание полной своей
униженности и зависть, которую я испытывал к легким движениям и упругим
шагам моих более крепких братьев.
Увы!
Все эти на славу построенные корабли погибли в безбрежном жизненном
море и лишь тот, что казался, как говорят на флоте, столь мало пригодным к
плаванию, достиг порта, над коим не властны бури.
А вот и пруд, куда, управляясь с нашим маленьким флотом, смастеренным
из широких листьев ириса, свалился мой старший брат и лишь чудом спасся из
водной стихии - единственно для того, чтобы пасть под знаменем Нельсона.
Чуть дальше - ствол лещины, на который часто взбирался мой братец
Генри, собирая орехи и нимало не задумываясь о том, что ему суждено умереть
в индийских джунглях в погоне за рупиями.
И так много иных воспоминаний вызывает во мне эта коротенькая тропа,
что останавливаясь передохнуть и опираясь на свою трость-костыль, я
оглядываюсь кругом, сравнивая себя, каким я был и каким я стал, и едва ли не
начинаю сомневаться, да я ли это; пока ие предстаю перед увитым жимолостью
крыльцом домика тетушки Маргарет с несимметрично расположенными по фасаду
решетчатыми окошками - похоже, рабочие немало потрудились, чтобы ни одно из
них не походило на другое ни формой, ни размером, ни орнаментами на
старинных каменных рамах и слезниках, что украшают их.
На сие жилище, некогда помещичий дом Эрлз Клоуза, мы все еще сохраняем
слабые права владения, ибо, по какому-то семейному соглашению, некогда оно
было отдано тетушке Маргарет до конца ее дней.
На такой непрочной основе все еще держится последняя тень былого
величия семьи Ботвеллов в Эрлз Клоузе и последняя хрупкая связь их с родовым
гнездом.
А потом единственным представителем этой семьи останется хилый старик,
без всякого страха движущийся к могиле, поглотившей всех, кто был дорог его
сердцу.
Попредававшись минуту-другую подобным размышлениям, я вхожу в
особнячок, по слухам служивший прежде всего лишь сторожкой первоначального
здания, и нахожу там ту, которую, клянусь Пресвятой Девой, кажется, почти
совсем не затронуло время, хотя, на самом-то деле, сегодняшняя тетушка
Маргарет настолько же старше тети Маргарет моего детства, насколько
десятилетний мальчуган младше мужчины пятидесяти шести лет отроду.
Неизменный костюм достойной пожилой леди, без сомнения, также вносит
немалый вклад во впечатление, будто время застыло вокруг тетушки Маргарет.
Коричневое или шоколадное шелковое платье с вечными шелковыми же
оборками вокруг локтей, из-под которых выглядывают манжеты из брабантского
кружева, черные шелковые перчатки или же митенки; валик седых волос,
безупречный батистовый чепец, обрамляющий почтенное лицо - ничего подобного
не носили в 1780 году, как не носят и в 1826: стиль этот присущ лишь
единственно тетушке Маргарет.
Она по-прежнему сидит в гостиной, как сидела и тридцать лет назад, с
прялкой или вязанием на коленях - зимой у камина, а летом возле окошка, а не
то, в какой-нибудь уж и вовсе расчудесный летний вечерок, рискнув выбраться
даже на крылечко.