"Валентина Седлова. Семь-три, оператор " - читать интересную книгу автора

Она прослушала пленку с голосом Фредди, но ничего определенного из нее
не вынесла. Да и речь там звучала какая-то искаженная, словно человек
говорил с набитым ртом или через платок. Странно, с чего это он вдруг так
боится, что кто-нибудь услышит его настоящий голос? Если он надеется, что
так у них не будет никаких доказательств того, что именно он загрязняет
эфир, то сильно заблуждается. Современная экспертиза легко докажет
идентичность голоса, как ты его не меняй. Так что она переписала разговор с
Фредди, как и обещала ребятам, и отправилась в зал. В это утро в эфире не
было не единой помехи, так что можно было сказать, что сегодня работа
доставляла операторам настоящее удовольствие. Вот еще бы аварий поменьше на
дорогах случалось, да людей поменьше гибло. А то спрашиваешь очевидца -
пострадавшие есть? Он в ответ - есть. Помощь требуется? И слышишь - уже нет.
Значит, надо высылать экипаж, разрезать искореженные машины и доставать
трупы. Адская работа, не для слабонервных. Как-то раз на одних из посиделок
Женька триста семнадцатая, неплохо играющая на гитаре, спела песню про
горных спасателей. Там были такие слова: "И не встречает нас никто, и нам
никто не рад, мы - похоронное бюро, мы - спасотряд". Эти строчки запали
Кристине в душу, и еще несколько дней будоражили фатальным совпадением с
реальностью, с буднями их экипажей. Она сама воочию не видела страшных
картин, которые представали взору спасателей, но и того, что слышала по
Си-Би или телефонной связи ей порой хватало для того, чтобы полночи не
спать, заново переживая весь разговор с пострадавшим или очевидцем.
Но при всех тяготах и нервотрепке, текучесть среди операторов и
спасателей была не столь большой, как это можно было бы представить со
стороны. Если человек приживался в коллективе, то уходить отсюда не хотел ни
за что, несмотря даже на довольно скромную по столичным меркам зарплату.
Кристина долго не могла разобраться, в чем же тут дело, хотя тоже пока не
рвалась сменить операторское кресло на что-нибудь более комфортабельное.
Мнение же Ленки по этому поводу было следующим:
- Кристя, а ты что, еще не поняла? Это же, как наркотик! Ты начинаешь
зависеть от этого, как собака Павлова от условного сигнала!
- От чего - этого?
- От помощи людям! Ты же прекрасно понимаешь, что если бы не ты,
вернее, не твоя работа - людям бы пришлось тяжко. Они могли бы остаться один
на один со своей бедой, со своим отчаянием. А ты делаешь все возможное,
чтобы этого не произошло. И если у тебя реально получилось помочь хоть
одному человеку за смену - это самая лучшая награда. Ты никогда не
задумывалась, почему это наше руководство время от времени выезжает на
происшествия как рядовые члены экипажей?
- Ну, может быть, поднимают нашим ребятам боевой дух, и все такое?
Демонстрируют свою близость к простым спасателям...
- Чушь собачья! Они себе боевой дух поднимают! Потому что перекладывать
бумажки с места на места - это не работа, по крайней мере, для настоящего
мужика. Он тупеет, звереет, и не понимает, для чего вообще нужен. А
отдежурил сутки, этого спас, этому помог, устал при этом, как собака, зато
точно знает, что живет не зря. Он нужен, он востребован. Можно возвращаться
к администрированию и бумажной волоките. Пока снова крышу не снесет.
- А мы?
- И мы тоже. Пускай реально всю работу выполняют наши мальчики, но ведь
все происходит не без нашего участия. Знаешь, я ведь только здесь, в