"Валентина Седлова. Семь-три, оператор " - читать интересную книгу автора

проболтала с мамой, чего раньше за ней не водилось. Она не стала
рассказывать о ситуации, из-за которой ей пришлось временно переехать из
своей квартиры, лишь вскользь упомянула о своих новых друзьях. Но по
интонациям, звучащим в речи дочери, мама поняла: то, о чем она так давно
просила Бога, свершилось. Судьба смилостивилась над ней. Ее девочка не
одинока. Она радуется жизни. Она вышла из своей скорлупы, из добровольного
заточения. И кем бы ни был тот человек, который совершил это чудо, огромное
ему спасибо. И даст Бог, все у них будет хорошо. Ее дочка заслуживает
счастья.

***

Очередная смена началась тяжело. ДТП происходили одно за другим, и
Кристина только успевала их принимать и отрабатывать. Хорошо хоть пока без
жертв, но пробки из-за них, судя по всему, выстроились уже порядочные.
Кристине казалось, что само понятие "час пик" стало терять свое
первоначальное значение, по крайней мере, в Москве. Здесь час пик был
постоянно. Людской поток затихал лишь глубокой ночью с тем, чтобы уже с пяти
утра возобновиться с новой силой.
- Спасение Борису семь-сорок!
- Борис семь-сорок, слушаю вас!
- Здравствуйте, милейшие, добрейшие. Таки принимайте пробочку на
Садовом внутреннем, тянется практически от проспекта Мира до Таганки.
- Насколько плотное затруднение?
- Таки стоим глухо. Можете передать господам корреспондентам, чтобы
обзаводились личными вертолетами, если им так приспичило проехаться сейчас
именно этим маршрутом.
- Вас поняла. Спасибо за помощь, семь-три! Господа корреспонденты, на
Садовом внутреннем от Таганки до проспекта Мира глухая пробка. По
возможности выбирайте другие маршруты следования.
- Таки семь-три и восемь-восемь!
Кристина улыбнулась. В радиообмене "восемь-восемь" означало для
корреспондента противоположного пола "нежно обнимаю" или "целую". В принципе
"восемь-восемь" обычно обменивались с операторами те корреспонденты, которые
были лично с ними знакомы, но Борис семь-сорок говорил "восемь-восемь" всем
девушкам. Кристина никогда его не видела, но по голосу знала хорошо. Он
всегда поднимал им настроение своим говорком "под Одессу-маму" и неизменно
представлялся именно как Борис семь-сорок, а не Борис семь-четыре-ноль или
Борис семьсот сороковой. Вот он, наверное, радовался, когда обнаружил, какой
именно цифровой позывной ему присвоили в Спасении. Никакого другого не
нужно.
- Спасение Верволку!
- Слушаю вас, Верволк!
- Милое спасение, не подскажете, как обстоят сейчас дела на
Электрозаводском мосту и Бакунинской в сторону центра?
- Десять минут назад передавали плотное рабочее.
- Большое спасибо, проеду - расскажу, как там сейчас.
- Будем очень признательны, семь-три!
- Семь-три!
- Спасение Бирюзе!