"Валерий Сегаль. Освобождение беллетриста Р." - читать интересную книгу автора

Я спустился в казино (вход в театр Мерлина расположен
там же) за четверть часа до начала представления и присел пока
поиграть в покер. Одновременно, я попробовал поприставать к
грациозной чернокожей красавице (с лишним-то билетом на шоу!),
но она отшатнулась от меня, как от прокаженного; вид я имел,
скорее всего, ужасный.

Проиграв несколько монет, я прошел в зрительный зал,
занял свое место за столиком прямо перед сценой; грустно
взглянув на пустой соседний стул, заказал рюмку коньяку. Вот
эта-то рюмка, по-видимому, меня и скосила. А может, меня
разморило в полумраке душного зала. Так или иначе, дальнейшие
события я помню не слишком отчетливо.

Мерлин парил над сценой, распиливал себя пополам,
целовался с девушками, подносившими ему цветы, а я поминутно
заказывал себе еще коньяку и пребывал в том состоянии
опьянения, которому свойственны восторженность и отсутствие
желания ее скрывать; мне все нравилось, я улыбался незнакомым
людям, кивая им головой в сторону сцены, и одновременно --
помню это, хотя и смутно -- с нетерпением ждал своего
излюбленного чуда.

Оно не преминуло свершиться -- оно свершалось здесь
каждый вечер; на сцену вышла женщина в черном, расписанном
звездами халате, заиграла моя любимая мелодия, и легким
мановением руки Мерлин выбросил женщину в никуда, обратил ее в
ничто, а мгновенье спустя уже улыбался и кланялся, небрежно
накинув пустой халат себе на плечо. Зал взорвался
аплодисментами, как взрывался после каждого номера; для всех
это был рядовой фокус, далеко не самый яркий в программе, и
только я почему-то внушил себе особое к нему отношение. Теперь
уже невозможно объяснить причину -- все могло сложиться
по-иному -- но в силу странного стечения обстоятельств именно
этот фокус вызывал у меня особое чувство восторга. Быть может,
тому имелись и объективные предпосылки -- гармония музыки,
женской грации, изящества иллюзиониста, простоты средств
(да-да, всего лишь неизвестная мне игра света и тени, не
более); но скорее всего моя слабость к этому маленькому чуду
Мерлина носила случайный характер.

Повторюсь: события того вечера сохранились в моей
памяти не слишком отчетливо -- что-то лучше, что-то хуже.
Словно в ярком цветном сне помню, что как только Мерлин начал
кланяться, я выпил новую стопку и неистово заорал: "Браво!".
Мой крик не утонул в шуме аплодисментов; с улыбкой всесильного
мага, вызывающе поглядывая на меня, Мерлин поведал залу, что
другой женщины у него нет, а потому он сможет повторить
последний номер лишь в случае, если кто-нибудь из гостей