"Валерий Сегаль. Освобождение беллетриста Р." - читать интересную книгу автора

мы вдвоем допоздна засиделись за картами в баре Оффенгейма. Я
хорошо помню те дни: мы все были потрясены известием о тяжелом
венерическом заболевании, проявившимся у Кохановера. Мы
всесторонне обсудили эту грустную новость: барон всегда
сопереживал друзьям, причем молодым, почему-то, в особенности.
Вообще, он был очень противоречивым человеком: дружил вот с
Кохановером, о котором мой папаша и слышать никогда не хотел. В
тот вечер барон был печален и, пожалуй, немного рассеян. Я
объяснял это неприятностями Кохановера, но оказалось, что тому
имелись и другие причины. Было уже далеко за полночь, когда
после очередной сдачи, прежде чем открыть свои карты, барон
вдруг изрек:

-- Пора тебе сворачивать свою консультантскую
практику, мой мальчик.

-- Разве я плохо болтаю? -- спросил я с деланной
небрежностью; на самом деле я был удивлен и встревожен.

-- Напротив, -- все так же печально отвечал барон, --
болтаешь ты так хорошо, что я посоветовал бы тебе сделаться
сочинителем. Только не хочу, чтобы тебе пришлось сочинять
"Записки из мертвого дома".

К счастью, я последовал совету барона. Причем, даже в
буквальном смысле, чего он, вероятно, не имел ввиду.

Глава четвертая. ДНЕВНИК БЕЛЛЕТРИСТА Р.

Беспутны дни, развратны ночи,
А мы стареем между прочим;
И дабы ревностный ценитель,
Строк наших будущий хранитель
Вернее в нашу сущность вник, --
Недурно б нам вести дневник.

Кохановер, из сборника "У врат в вечность"

Из интервью, которое я (Публицист) взял у беллетриста Р. летом
... года

В о п р о с. Ваша проза в высшей степени эстетична.
Эстетика слова для вас самоцель?

О т в е т. Отнюдь. Эстетика слова -- мое естество, мое
второе "я". Я постоянно стремлюсь к эстетике даже наедине с
собой, в своем бесконечном внутреннем монологе.

* * *