"Валерий Сегаль. Освобождение беллетриста Р." - читать интересную книгу автора

игры. Словно участники шахматного соревнования, мы опутаны
бесчисленными правилами, условностями, обязательствами, и выход
из турнира есть самая некорректная форма поведения по отношению
к другим игрокам. Даже если игра "не клеится", мы должны испить
свою чашу до дна, и наш вечно недовольный вид, страдания, легко
читаемые на наших лицах, более приемлемы для наших партнеров,
чем нарушение расписания, неизбежное при выбывании одного из
участников.

Я никогда не читал Мальтуса; мне о нем рассказывал
Гамбринус. Я склонен согласиться с Мальтусом: право на
добровольную смерть должно быть неотъемлемым правом каждого
человека, таким же, как право на жизнь. Оно должно
оговариваться законом и неукоснительно соблюдаться.

Мизантропия? Мракобесие? Считайте так, если вам не
надоело сгребать в совок мозги с паркета, если вы не устали
снимать с петель окоченевшие трупы. Сотни людей в мире
ежедневно выпрыгивают из окон высотных зданий. Они устали от
жизни, их манит горячий от крови асфальт. Когда-нибудь один из
них может упасть вам на голову.

Повторюсь: я почти склонен согласиться с Мальтусом.

Утопия? Да, утопия. Потому что это выглядит
невозможным, даже если будет разрешено законом. В моем случае:
как объясниться с матерью, в глазах которой я все еще мальчик,
хотя по мироощущению я, возможно, старее ее на века; как
договориться с Лисой, -- перед ней у меня столько обязательств.
С другой стороны, все упирается в одну лишь семью, которую
Гамбринус, например, считал пережитком феодализма. В любом
случае мы мыслим современными категориями, и нам не дано знать,
какова будет жизнь в будущем. Да и что есть утопия, как не
научное предвидение? Карабканье на следующую ступеньку развития
общества мы называем прогрессом, а попытку подняться на цыпочки
и заглянуть через ступеньку -- утопией.

Зато как будет красиво!

Представьте себе: уходит человек. Он до конца
осознал, что не в состоянии более совершить ничего достойного;
он устал от суеты; он давно живет одними воспоминаниями и от
этого уже тоже успел устать. И вот он решил уйти. Друзья
собираются на прощальный ужин. Длинный стол сервирован под
стать событию, во главе сидит Уходящий. Произносятся речи;
говорит и Он. Он уже свободен от страстей. Он избавился,
наконец, от извечного страха человека перед смертными муками.
Он морально подготовился к смерти, как к самому интересному в
жизни приключению. Все уже решено: в полночь разойдутся гости,
и придет врач со шприцем и научно выверенной дозой особого