"Александр Сегень. Невская битва " - читать интересную книгу автора

ра детель, а в ратном возрастании пока не очень-то.
О татарах слухи стали понемногу стихать. Говори ли, что новым хаганом у
них выдвинулся какой-то Угадай и что он пуще озабочен завоеваниями в
Синь-стране, сиречь в Китае, нежели походами на Русь.
Новгородцы за два года отрезвели умом и вновь призвали к себе княжить
Ярослава. Тот отправился к ним с Федором и Александром сразу после Рожде
ства Христова, а ко Крещенью вернулся в Перея-славль один, опять оставив
птенцов в чужом гнезде на ветру.
Летом пришли известия, что голод в Новгороде свирепствует люто, потому
как ранний мороз истре бил все озимые, да еще и страшным пожаром сожран весь
Славянский конец Новгорода6 , люди тонули в Волхове, спасаясь от огня, и кто
не умер от глада и пожара, находил смерть в воде. Едва вновь не свали ли всю
вину на Ярославичей, и отцу их пришлось ехать в Новгород усмирять смуту.
Алексий молил Бо га, чтоб Александра возвратили в Переяславль, но это го не
случилось, шли годы, а свет-княжич оставался на берегах Волхова, и говорили
о нем, что он там при жился, примирился с тамошним человечьим бурело мом,
его полюбили никого не любящие жители воль ной северной столицы, полюбили и
слушаются, хотя ему совсем мало лет. Федор не пришелся им по сердцу, и он
часто отлучался в разные походы, лишь бы не си деть в тени Святыя Софии. По
исполнении пятнадца тилетнего возраста Федора привезли в Новгород же нить,
готовить к свадьбе. Наварили медов до двухсот видов, наготовили кушаний
небывалое количество, и уж привезли невесту, когда несчастный юноша вне
запно скончался от неведомой скоротечной болезни, и, конечно же, в
Переяславле не оставалось сомневаю щихся в том, что ихнего дорогого Федюшку
отравили проклятые вольнолюбцы новугородские.
Горемычный Ярослав, похоронив старшего сына и приехав вскоре в родной
Переяславль, приходил к Иадору на исповедь. Тайну исповеди, конечно же,
игумен не раскрыл, но обмолвился:
- Убивается пуще возможного.
- А как там Александр? - спросил Алексий.
- О нем беседы не было, - задумчиво ответил Иадор и в тот же вечер за
трапезой повелел прочесть вслух житие Бориса и Глеба, которое и без того в
оби тели знали наизусть. Но, когда стали читать, оно по казалось теперь
небывало пронзительным, особенно когда дошли до стенаний Глеба по погибшему
брату: "Лучше бы мне умерети с тобою, нежели жити в сем житии одному,
осиротевшу без тебя. Аз думал увидать твое ангельское лице. И се, какое горе
постигло мя! Лучше я желал бы умерети с тобою, господин мой. А теперь что
делать мне, умиленну и скорбящу о твоей красоте и о глубоком разуме отца
моего? О милый мой брате и господине, ежели ты получил дерзновение от Бога,
моли о мне унылом, дабы и я сподоблен был ту же смерть прията и жить с
тобою, а не в свете сем, пре льщений полном!"
Алексия так и прожгло насквозь - о нет! Не дай Бог, чтобы сбылось с
Александром то же, что и с Гле бом по кончине Бориса; пошли ему, Господи,
крепости души и тела для одоления мечтаний смерти.
И на сей раз сбылась его молитва: Александр не ушел к брату своему в
небесную обитель, подобно Гле бу, ушедшему следом за Борисом. Он окреп
мышцею, и уже не говаривали о нем, что токмо молитвенник он. В другой год по
кончине брата, весною, пятнадцати летний Александр Ярославич впервые ходил
вместе с родителем в ратный поход на проклятого немца. По беда была одержана
славная, земли за Чудским озе ром освобождены полностью, а сами немцы