"Александр Сегень. Невская битва " - читать интересную книгу автора

заключи ли такой мир, какого от них потребовал победитель. О юном Александре
говорили, что он даже участвовал в сече, но потом эти слухи не оправдались.
Алексий один знал, кто настоящий победоносец, - только благодаря
присутствию в походе сына Ярослав одолел немчуру.
В тот же год летом Ярослав и литовцев побил под Русой. И вновь при нем
был сынок. И теперь уж мало осталось в Новгороде недовольных ими. Тех, кто
лю бил немца, совсем изгнали, а большинство ретивых новгородцев славили отца
и сына. Честь, оказанная им, дошла до того, что отныне новгородцы признавали
наследное владение Ярославом и Александром их го родом. Вот какой радостью
великой сменилось тяжкое горе.
Сыновья Всеволода Большое Гнездо, великий князь Юрий и Ярослав
Всеволодовичи, радовались хо рошим годам для Руси, их города цвели и
богатели. Украшалась и Борисоглебская обитель в Переяславле, в которой монах
Алексий усердно молился о витязе и богоносце Александре, о его полнокровном
и креп ком возрастании. Изредка сам Александр наведывал ся в родной свой
град, где он появился на свет и провел самые счастливые и беззаботные годы
детства. Народ любовался им, его созревающей статью и красотою возмужания.
Вот в прошлый раз приезжал наш голуб чик еще с ломающимся голоском, а нынче
приехал уже мужчиной. И речь такая твердая, слово каждое - как меч стальной,
не то что было еще совсем недавно. Если в храме стоит, то подпевает краше
всех, а если на играх станет из лука стрелять, то всех превзойдет в этом
искусстве.
Однажды на холме над Клещиным озером они встретились - юный князь и
пекущийся о нем монах. Александр любил бывать здесь один, видели, как он то
молился, то просто сидел и смотрел на просторы озера. Алексий, когда
выдавался случай, тоже взбирался сю да и сиживал, надеясь на случайную
встречу. И вот она произошла.
Он уж собирался вставать и уходить, как вдруг прямо перед ним будто
стройное деревцо выросло...
- Александр Ярославич!.. - вскочил Алексий.
- Благослови, иноче, - склонил тотчас свою ру сую голову княжич,
выставив пред собою две лодочки ладоней, сложенные одна на другую.
- Благословляю во имя Отца и Сына и Святаго Духа, - дрогнувшим голосом
промолвил монах, осе няя княжича Божьим благословением. Он хотел ска зать
ему о том, что непрестанно молится о его счастли вой участи и будущих
великих подвигах, но почему-то
вместо этого пробормотал:
- Засиделся я тут, прости, княже, поспешу в оби тель... Храни тебя Бог,
солнце ты светлое...
И, покинув Ярославича, поспешил по крутому склону вниз, в сторону
Переяславля. Таков и остался единственный в его жизни разговор с
Александром. Как же он потом ругал себя за это постыдное бегство!
Оправдывался перед собою, что, мол, раз уж княжич любит на том холме один
постоять, то нельзя было ме шать ему, но другой голос говорил: "А и ничего
бы не рухнуло в мире, если бы хоть несколькими словами еще перемолвились".
Ведь не было в любви Алексия к Александру никакой корысти, ничего такого,
чего стыдиться следовало. Это была любовь к рассвету, к пению птиц, к
дыханию трав и свежему ветру, к бе лоснежным облакам и морозной зиме, к
чистым ды мам над жилищами, к ласковым очертаниям крыш и куполов, ко всему
тому, что наполняет сердце рус ского человека радостью о красоте и