"Александр Секацкий. Ловушки для времени" - читать интересную книгу автора

то настоящего не станет больше, ибо и его тут же придется откладывать.
Станет больше "ненастоящего". Если угодно, "искусственного", в полном
соответствии с интуицией русского языка. Мы, люди эона отложенного
будущего, действительно живем не в настоящем, а в ненастоящем,
сфабрикованном времени. И вжились столь основательно, что для выхода в
иную размерность, даже гораздо более естественную, требуется
сильнейшая трансформация - вплоть до изменения химизма крови (что и
происходит, например, под действием алкоголя). Устраняя
психосоматические результаты давления пресса времени (мы так и
говорим: надо сбросить напряжение), мы позволяем прорваться в "сейчас"
какому-то архаическому "тогда", какому-то моменту, изрядно
выдохшемуся, но узнаваемому. Точка отступления узнается по неожиданной
щедрости (стратегия откладывания и экономии продуцирует всеобщую
онтологическую сдержанность или скупость - в этом Гигерич совершенно
прав), напоминающей потлач: раздаривание вещей, обещаний, знакомств,
трата сбереженного и утаенного, трата последнего.
Это и есть время, устремленное к финишу своего забега, и ясно,
что в нем товаропроизводящая цивилизация невозможна. Для красоты можно
предположить некую обратимость: раскрепощаясь благодаря выпивке
(выскальзывая из-под пресса), мы попадаем в один из потоков времени,
идущих из архаики и огибающих привычное "ненастоящее", попадаем к ним.
А они, в ритуалах совместной выпивки и поедания вызывающих
галлюцинации грибов, попадали в наше предположительное сейчас, в
растворенность безвременья. "Трубка мира" (мы знаем теперь о ее
содержимом) сопровождала именно моменты собранности, как раз то, что
делается сейчас "на трезвую голову". А все контакты аборигенов с
"эоном отложенного будущего" сопровождались вспышкой алкоголизма среди
них, словно это было средство массового моделирования чужеродного
времени - увы, не слишком надежное средство.
Я не собираюсь настаивать на этой версии. Но она указывает путь
для дальнейшего прояснения интуиции времени. Гигерич неоднократно
говорит о "замораживании", понимая его как еще одну дополнительную
метафору акта отсрочки. Ход состоит в том, чтобы "раскавычить"
замораживание для узнавания в нем одной из фундаментальных
трансформаций живой природы. Речь идет об анабиозе. Погружение в
анабиоз означает приостановку собственного времени "до лучших времен",
причем отсрочка может быть сколь угодно большой. Микроорганизмы,
личинки насекомых, семена растений способны хранить жизнь в состоянии
глубокого переохлаждения столетиями и тысячелетиями. R.Cameron и
F.Morell в глубоких горизонтах льдов Антарктиды обнаружили и оживили
бактерии, возраст которых составлял 106 лет (R.Cameron, F.Morell.
Variable microorganisms from ancient Ross-Isl). При однодневном цикле
развития это практическое бессмертие.
Вообще температурные сдвиги можно рассматривать как вариации
самого времени. Слово "температура" (от лат. "tempora" - время)
буквально означает "временение"; интуиция языка свободно пользуется
соответствующими переходами значений. Мы говорим "не расхолаживайся",
имея в виду "не медли, не откладывай"; в словах "горячий" и "пылкий"
температурные характеристики легко переходят в темпоральные. Илья
Пригожин считает, что температура представляет собой "внутреннюю