"Луи Фердинанд Селин. Бойня" - читать интересную книгу автора

невозможно было сдвинуться с места. Меня зажали в этой толпе зубоскалящих
увальней в мокрых накидках так, что пальцем нельзя было пошевелить, тут
любой бы задохнулся.
Тем не менее им удалось вылакать одним махом, прямо так, стоя, сначала
два литра, а потом еще бутыль.
Они заговорили о каких-то неприятностях, о лошадях, сбежавших из
конюшни. Поднялся невообразимый галдеж.
- Блин! мне надо отлить! - крикнул стоявший передо мной. Я мог
различить только тряпье, в которое он был плотно закутан. Сам он был
практически не виден под своей каской в этой тесноте и темноте.
- Да пошел ты, недоносок!
Это прозвучало как единодушное решение. Он все же захотел пройти и с
силой начал проталкиваться сквозь толпу. Он протиснулся уже к самой двери. В
этот момент сильнейший пинок подбросил его и вышвырнул к чертям собачьим...
Он шлепнулся на булыжник... со всеми своими
1 Палаш - холодное оружие с длинным прямым клинком, вкладываемым в
ножны.


527

побрякушками, палашом и остальной амуницией. Послышался жуткий грохот.
- Это и есть тот волонтер?
Вопрос был задан резким пискливым голосом, доносившимся откуда-то с
верхнего этажа.
- Смирно! - проорал Ле Мейо.
Я разглядел лицо спрашивавшего... кепи... легкая седина... Унтер-офицер
появился из темноты, двигаясь по лестнице вдоль стены. Он спускался, быстро
переставляя ноги, ступенька за ступенькой. Те, кто стоял, словно оцепенели,
все застыли по стойке "смирно". Были и те, кто еще валялся, продолжая
храпеть, на соломе, с ногами, торчащими в проходе за пределами соломенной
подстилки. Они были как раз на пути унтер-офицера, и он шел, пиная их
сапогами, то справа, то слева. Бац! Бац!.. Ему хотелось взглянуть на меня
поближе.
Он вопит, глядя на меня в упор:
- Смирно! Смирно! - В довершение всего он отрыгивает прямо мне в
физиономию. - Вот так! - говорит он... Он доволен. Я не шевелюсь.
- Сержант Ранкотт! - представляется он. Я по-прежнему не двигаюсь. Все
остальные вокруг гогочут.
- Мейо, у вас бардак на посту! Беспорядок и анархия!
И тут же начинается шквал ругательств и угроз, сопровождаемый сильной
отрыжкой. Я не мог хорошо рассмотреть его глаза, этого Ранкотта, из-за
коптящей, как головешка, лампы и в особенности из-за надвинутого на брови
кепи с каким-то нелепым козырьком вроде веера.
Он повернулся, чтобы взять мои бумаги... Прочел мое имя... При этом
снова начал недовольно брюзжать: "М-м-му! М-м-ра!.." Вот так. Застегнул
мундир. Должно быть, он дрых в какой-то каморке там, наверху... Он слегка
покачивался, изучая вдоль и поперек мои документы, как если бы я пытался
всучить ему подделку. Ворчание продолжалось...
Вне всякого сомнения, передо мной была настоящая тупая скотина, на