"Олег Селянкин. Дорофей" - читать интересную книгу автора

- Точно отрапортовать не имею возможности.
После первого боя новичок обычно безбожно хвастается своими успехами,
нечто подобное ожидал услышать командир роты и сейчас. Ответ же был так
неожидан, что он только и спросил:
- Ни разу не попал?
- Такими данными тоже не располагаю.

- Глаза закрывал, что ли, когда стрелял? Не видел, грохнулся твой
фашист или дальше попер? - разъярился командир роты.
- Не, они все грохались... Только, может, и другой кто по ним же
стрелял...
Командир роты помолчал, потом присел рядом с Дорофеем и достал из
кармана кисет, протянул его солдату, что в роте считалось высокой честью.
Сталинград встретил роту несмолкающими взрывами многих снарядов, мин и
авиационных бомб. В этот грохот изредка вплетались нервные строчки станковых
пулеметов, а автоматные очереди казались негромким потрескиванием.
Город горел, дома его рушились, вздымая к небу тучи кирпичной и
известковой пыли. Но город не только горел и рушился, он еще и яростно
дрался с врагом.
Вот, сначала чуть дрогнув, наклонилась стена дома, нависла над улицей
и, словно выждав удобный момент, рухнула на мостовую. Не успело поредеть
облако кирпичной пыли, а за грудой камней уже улеглись солдаты и
высматривают врага. Пыль ложится на плечи и головы солдат, на их оружие. И
кажется фашистам, что сами камни поверженного дома ведут по ним яростный
огонь.
В роте теперь только четырнадцать человек. Они - весь гарнизон дома на
Рабоче-Крестьянской улице. Дом большой, до бомбежки, похоже, имел четыре или
пять этажей. Сейчас - два с половиной. Но и теперь окон только на первом
этаже в несколько раз больше, чем солдат в роте. А ведь есть еще и двери
подъездов, есть и просто проломы в стенах.
Вот и обороняй дом, как знаешь...
Третьи сутки рота держит оборону в этом доме. Ни командир, ни политрук,
иногда заглядывавший сюда, не говорили солдатам ничего о необходимости
стоять здесь насмерть, и без слов все понимали это: ведь Волга - за спиной,
ее хорошо видно, если по битым кирпичам вскарабкаться до окон третьего
этажа.
Два дня фашисты бомбили и обстреливали дом, а сегодня их автоматчики
подкрались к дому так близко, что бомбежку и обстрел прекратили. Зато стоило
кому-нибудь неосторожно шевельнуться у оконного проема - немедленно зацокают
пули по стенам и мелкое кирпичное крошево осыплет всех.
Одна из многих пуль, залетевших через оконные проемы, попала в грудь
командира роты. Он зажал рану пилоткой, некоторое время еще силился
командовать, но скоро опустился на пол, просипев:
- Держаться...
Не стало командира роты, но бойцы продержались еще двое суток. Как
продержались - и сами, кто выжил, потом не могли понять: фашистские
автоматчики чуть попятились, и на дом снова посыпались бомбы, по его стенам
снова забарабанили снаряды и мины. Так дружно, так неистово забарабанили,
что камни стен и балки перекрытий не выдержали и дом враз осел до первого
этажа. А вот солдаты - ничего, выдюжили.