"Олег Селянкин. Казенный человек" - читать интересную книгу автора

котором у нас такая острая нужда?
Командир базы говорил еще что-то, но Мухин уже не слушал его: он точно
знал, куда и кому Петр Лукич адресовал посылку; Тименко и свой денежный
аттестат выправил на тот же адрес - семье того самого матроса, который умер,
вручив нашему командованию знамя фашистской части; у того осталось сиротами
трое детей, старшему едва исполнилось пять лет.
Командиру базы Мухин ничего этого не сказал. Только кивнул, разрешая
уйти.
Пошло по Волге сало, затянуло почти всю ее - корабли Волжской флотилии
из-под Сталинграда ушли на зимовку в затоны. Чтобы по-настоящему заделать
многие пробоины, получить и обучить пополнение, освоить новую боевую
технику.
До первых чисел апреля 1943 года находились в затонах. Месяцы вне боев
промелькнули; значит, было время для боевой подготовки, бурных комсомольских
собраний, смотров художественной самодеятельности и просто разговоров около
распахнутой дверцы печурки, в которой резвилось сейчас безобидное, такое
ласкающее пламя. Не раз случалось за эти месяцы, что Мухин сидел рядом с
Тименко, вел с ним самые обыкновенные разговоры. Не командир дивизиона, а
просто человек вел. Однако Тименко будто не замечал этих попыток душевного
сближения: на вопросы отвечал односложно, старательно выбирая слова, при
малейшей возможности тактично подчеркивал, что место свое знает и на большее
не претендует. И Мухин пришел к выводу, что Тименко испытывает к нему
антипатию. Возможно, еще большую, чем та, во власти которой он сам был
недавно. Пришел к этому выводу - перестал искать пути сближения с Петром
Лукичом, решив, что насильно мил не будешь, что ему с Тименко ребят не
крестить, а воевать с фашистами, громить их - и при теперешних
взаимоотношениях очень даже можно.
В первых числах апреля, подчиняясь приказу командования,
катера-тральщики вновь выбежали на волжские плесы и перекаты, вновь
поставили тралы и включились в свою опасную, но столь необходимую работу.
Без раскачки, с полным напряжением всех сил включились: фашисты, еще надеясь
на что-то, с невероятной яростью бомбили все суда, буквально каждую ночь
ставили мины. Так много их понабросали, что судоходство стало возможно лишь
по извилистым и узким фарватерам.
Да, от берегов Волги война отступила на запад, на сотни километров
отступила. Приказом Верховного Главнокомандования Волжская военная флотилия
была выведена из состава действующих частей. Но и здесь ночами гремели
пушечные выстрелы, рокотали пулеметные очереди, и здесь погибали люди, и
здесь, случалось, взрывались пассажирские пароходы, ставшие госпиталями, или
вдруг жарким пламенем вспыхивала какая-нибудь баржа-нефтянка, и тогда снова,
как и год назад, Волга несла к Каспию огненные струи, жадно пожиравшие все
на своем пути.
К середине мая напряженность минной войны на Волге стала столь велика,
что все поняли: вот-вот, еще чуть-чуть и кто-то не выдержит. Не выдержали
гитлеровцы. Мухин понимал, что было много причин, которые заставили сдаться
именно их. В том числе - и невероятное упорство, с которым все советские
люди защищали Волгу, оберегали судоходство на ней.
Стала угасать активность фашистских самолетов-миноносцев - был получен
приказ Государственного Комитета Обороны, в котором четко говорилось, что
уже к осени 1943 года Волга должна быть полностью очищена от фашистских мин.