"Олег Селянкин. С днем рождения, минер!" - читать интересную книгу автора

техником-лейтенантом, а позднее, когда фашистские самолеты-миноносцы развили
максимальную активность, в его личное распоряжение были выделены два
катера-тральщика, полуглиссер и даже полуторка.
Все у Варзина шло нормально, если это слово применимо к человеку,
находящемуся в районе активных боевых действий, и вдруг новость, которой не
хотелось верить: техник-лейтенант Варзин напился почти до полной потери
сознания и в таком состоянии носился по Волге на полуглиссере и из пулемета
расстрелял: все фонари на бакенах, створных знаках и перевальных столбах,
расстрелял на том самом участке реки, где фашисты каждую ночь особенно
активно ставили мины!
Откровенно говоря, ужаснулись мы содеянному. Ведь время-то какое было?
Фашистские полчища в двух местах к Волге вышли, самого главного порой для
фронта не хватало, а тут фонари на знаках речной обстановки уничтожены,
значит, на этом участке по ночам теперь не будет судоходства. Ну, чем не
вредительство, не прямое пособничество смертельному врагу?
Командир бригады траления немедленно затребовал к себе Варзина.
Ответили, что явиться тот никак не может "по случаю пребывания в сильном
алкогольном опьянении".
Выходит, Варзин - алкоголик? Тот самый Варзин, который и свои-то
законные сто граммов отдавал матросам?!
Комбриг умел не только приказывать, но и ждать, поэтому было передано
приказание, которое помню дословно и сегодня: "Как только этот пьяница
протрезвится, пусть сразу же явится ко мне".
Если верить сообщениям, поступавшим в штаб, трое суток беспробудно
пьянствовал Варзин. И все эти трое суток мы волновались за Варзина, но не
потеряли способности и вести наблюдение, кое-какие выводы делать. А они,
наблюдения, свидетельствовали, что на том участке Волги, где Варзин побил
все фонари на знаках речной обстановки, фашисты прекратили минные
постановки. Почему прекратили? Вывод напрашивался только один: там судовой
ход не был обозначен, вот фашистские летчики, покружив над затемненной
Волгой, и улетали туда, где огни бакенов точно указывали фарватер, на него и
ставили мины.
Вывод свой мы, конечно, довели до сведения командования, и оно,
подумав, приказало впредь на ночь не зажигать огней, обозначающих судовой
ход. Командование отдало такой приказ, а нам невольно подумалось: зачем до
этого горели все те огоньки? Ведь судоходства на Волге ночами давно не
было?!
А тут и у Варзина "запой" кончился и явился он к командиру бригады, но
тот разговаривать с ним не стал, сразу переадресовал его к командующему
флотилией. Тогда штаб нашей флотилии располагался уже на левом берегу Волги,
располагался в землянках и палатках, от вражеских самолетов прятавшихся под
курчавыми дубками. Я случайно оказался у палатки командующего, когда туда
вошел Варзин. А стенки палатки небось и сами знаете какие? Вот и слышал
каждое слово их разговора.
Сначала адмирал криком кричал, ругал Варзина за то, что он побил
фонари; где теперь цветные стекла возьмешь, если они вдруг понадобятся?
Потом голос командующего стал нормальным по громкости, тогда и было
сказано:
- И вообще пора бы знать, что на военной службе подобный анархизм
недопустим. Родилась у вас идея? Прекрасно! В письменной форме изложите ее и