"Геннадий Семар. Снежка - речка чистая " - читать интересную книгу автора

машинисты были благодарны Ивану, который брал на себя заботу о заливке воды
в тендер... Силушка, которую бог дал Ивану, здесь ему была кстати - ее
хватало, чтобы завести колонку к тендеру. Дальше - проще пареной репы:
вставить "хобот" в одну из горловин тендера, спуститься вниз и открутить
колесо, подняв водозаслонку. Потом, стоя на тендере, с интересом смотреть,
как мощный зеленый поток воды гулко падает в ненасытное чрево паровоза...
Поначалу Иван увлекался и упускал момент, когда нужно было закрыть заслонку,
и вода обрушивалась с тендера на пути... Но так было всего раза два, ну три,
не больше. Когда же тендер наполнялся, приходил машинист и лил в горловину
каустик, чтобы не очень-то осаждалась накипь в паровом котле. Он улыбался
Ивану и сбрасывал с тендера кусок, а то и два блестящего антрацита. Потом
паровоз чистился, если надо, шел заправляться углем, сухим песком для
торможения и, лишь проделав все это, был готов в путь.
Чем взрослее становился Иван, тем чаще он думал о паровозах, тем
сильнее укреплялась в нем уверенность в своем призвании стать машинистом. Он
любил паровозы, они казались ему одухотворенными существами, каждый со своим
характером, своей внешностью, своим голосом, Иван узнавал по голосу все
паровозы депо Снеженска. А когда какой-нибудь паровоз ставили в депо на
ремонт и гасла его топка, ему становилось жаль беднягу, попавшего в
больницу. Это железное существо, думалось мальцу, может и умереть... Было же
так: паровоз ставили в тупик, заколачивали будку машиниста досками, а трубу
накрывали куском железа. Спустя какое-то время паровоз исчезал, говорили,
что он шел на переплавку...
А как радовался он, когда видел оживший локомотив, сверкающий свежей
краской; с кокетливой каемочкой на будке и на тендере, он бодро выходил из
огромных ворот депо, раздувая белые усы паров и обдавая Ивана теплым и
влажным туманом.
Когда паровоз мыли из брандспойта, Иван и впрямь начинал верить, что
перед ним живое существо. К примеру, на слона был похож тяжелый, мощный ФД,
которого все звали "Федя", а по-настоящему "Феликс Дзержинский". Самым
красивым Иван считал Су, который возил пассажирские составы. У него были
большие быстрые колеса на тонких "спицах", как у велосипеда, а вообще Су
скорее походил на гончую собаку - такой же поджарый, стремительный...
Позже, когда Иван уже работал помощником машиниста, его долго не
покидало детское восприятие паровозов. Об этом он рассказывал своей невесте,
а потом - жене, Клаве, когда они, гуляя, обязательно оказывались на станции.
Клава была из города и многого не знала о паровозах. Она с удивлением и
восторгом слушала Ивана, когда он рассказывал о небольшом паровозике серии
"Ку", прозванном "кукушкой", ежедневно возившем пригородные рабочие
составчики. Они любовались стремительными скорыми поездами, впереди которых
сверкал обтекаемыми формами мощный ИС - "Иосиф Сталин" - с большой
никелированной звездой впереди, в которую был вделан прожектор. Клава охала
от сказочной красоты локомотива, а Ивана охватывало облако гордости, он
втайне повторял про себя, что придет время, он закончит паровозный техникум
и будет водить такой вот локомотив-красавец.
Но не суждено было сбыться его мечте.

С Гуровым Иван подружился давно. Они жили недалеко друг от друга на
одной-единственной поселковой улице, часто встречались. Гуров был старше
Ивана, но разговаривал с пареньком как с ровней, и именно это привязало