"Геннадий Семар. Снежка - речка чистая " - читать интересную книгу автора

подумал, что и в его душу проник вот такой холодок и остудил ее. Он подумал
о холодке и тогда, когда часовой не пустил его в штабную землянку и когда
чувствовал взгляд Морина. Под этим взглядом Иван рассказывал обо всем
случившемся не как всегда, приходя с задания, пусть даже и неудачного.
Сегодня он ощущал какую-то особую вину и никак не мог отделаться от
непривычного для него чувства. Его рассказ почему-то выглядел оправданием.
Холодок! Он проник в душу и теперь мешал жить, мешал светить солнцу и бить
этому родничку.
Постояв немного, Иван пошел вниз по ручью, петляющему в белопесчаных
бережках между соснами. Перешагнул играющий блестками ручеек, сел, прислонив
спину к могучему сосновому корню, торчащему из земли, разулся и погрузил
ноги в теплый песок. Солнце грело лицо и открытую шею, он закрыл глаза и
словно провалился во времени.

...В школу Иван ходил тремя дорогами. Самый длинный, зато самый
интересный путь был по шпалам мимо станции, мимо угольного склада, мимо
дежурки. Но последний год он ходил самой короткой дорогой - через
пристанционную площадь, которую образовали магазин, железнодорожная
поликлиника и клуб. Тогда на этой площади стояли извозчики, поджидая
московские поезда, потом они по булыжной мостовой везли своих пассажиров в
город.
Можно было еще пройти задами: мимо огородов и стадиона. Как ни крути, а
ежедневно три километра в оба конца приходилось делать. А если к этому
добавить километр за водой и еще километр за хлебом, то за день он
"наматывал" добрый десяток, не считая походов в лес за вениками комолой
козе, которая водилась у них с бабушкой в те времена. Березовые и осиновые
веники он вешал под крышей сарая, они высыхали и зимой становились лакомым
блюдом для Зорьки...
По дороге в школу почти ежедневно случались истории и всякие
приключения. То Иван найдет документы и сдаст их в милицию, то буквально
из-под колес паровоза выдернет соседскую козу, разгуливающую по путям с
обрывком веревки на шее. А то на него нападут свирепые псы со дворов
частников. Особенно злой кобель был у Секача. Ивану стоило огромных усилий
спокойно, стараясь не обращать внимания, проходить мимо его палисадника, за
которым металась осатанелая зверюга, затмевая своей громогласностью даже
гудки паровозов.
По утрам Иван часто просыпался от грохота товарняка, проносившегося
мимо окон. Лежа на сундуке, он без труда узнавал паровоз, который тянул
состав. В то время локомотивов было не так уж много, в основном "овечки",
маленькие маневровые паровозики. Иван не раз лазил по ним, разумеется, с
разрешения знакомых машинистов. Он довольно быстро понял назначение ручек и
рукояток, приборов-манометров. Он мог бы запросто смазать паровоз или, к
примеру, почистить его, если был бы в силах поднять длинный железный
скребок - кочергу с лопаточкой на конце... Ну а воду он заливал в паровоз
как заправский водолив. Точно подгонял паровоз к Г-образной колонке,
командуя срывающимся баском: "Чуть вперед! Чуть назад!"
Так было всегда, когда Иван приходил за углем. Один из машинистов
обычно отсутствовал: пока паровоз заправлялся и чистился, он бегал в магазин
или домой обедать. Другому было нелегко управиться: смазать ходовые части,
выгрести сажу и почистить сифон, подмести в будке, а то и вычистить топку. И