"Геннадий Семар. Снежка - речка чистая " - читать интересную книгу автора

И вот свобода...
Недалеко отсюда, в осиннике, к Снежке спускался большой овраг. Две
недели назад здесь удачно завершилась одна из операций партизан... В городе
работал свой человек - ветеринар Архипов. Пока у партизан были еда и
медикаменты, о нем не вспоминали. Настал и его черед. Архипов пошел на
хитрость: он объявил немецкому командованию, что десяток овец,
предназначенных для питания солдат гарнизона, заболел сибирской язвой.
Уловка удалась. Последовал приказ: овец убить и закопать за городом, облив
раствором извести. Так и было сделано. Ветеринар с солдатами отвез овец в
этот овраг, а той же ночью партизанская группа под руководством Нефедова
отнесла добычу на базу...
Архипов! Вот с кем бы сейчас хотел поговорить Иван. Возможно, он
получил бы ответы хоть на некоторые свои вопросы. Но Нефедов понимал, что
вернуться в город не может и тем более не может встретиться с Архиповым.
Иван поднялся из своего укрытия и пошел на запад, вслед за солнцем.

IV

На базу Нефедов пришел под утро. Он не знал пароля на сегодняшнюю ночь,
поэтому часовой хоть и признал комиссара, по всем правилам отконвоировал его
к штабной землянке, велел обождать и лишь потом разрешил войти. Иван очень
устал, и ему в эти минуты было все равно, что думает о нем часовой. Он точно
во сне перешагнул порог землянки и попал в объятия пахнувшего овчиной
Гурова.
Нефедов рухнул на скамью и уронил голову на дощатый стол, колыхнув
широкое пламя коптилки. Гуров взял лучину, присмолил ее от светильника и
зажег чурки под маленьким таганцом, стоящим в нише. Этот "камин" сделал не
так давно Иван. Долго возился он с хитрым дымоходом, чтобы тот рассеивал
дым... Гуров поставил на таганец закопченный чайник, достал краюху хлеба,
кусок сала, поставил на стол кружку, потом, шумно сопя, вышел из землянки.
Постоял, глядя, как растекается между деревьями утренний туман, глубоко
вздохнул и вновь вернулся в сырую теплоту землянки.
Он заставил Ивана немного поесть, а затем приказал ему спать. И лег
сам, но заснуть не мог, глядел в темноту, где уже слабо светилось маленькое
оконце. Он думал об Иване, о том, что с ним приключилось; радость брала
верх, так как Иван был жив и здоров, а погибших партизан не вернуть. В
последнее время его многое тревожило, какая-то полоса неудач потянулась за
отрядом, точно шлейф дыма за подбитым самолетом. Если не считать операции с
подрывом склада боеприпасов в Дубравинске, то все остальное было из рук вон
плохо: барахлила рация, так что отряд еле прослушивали на Большой земле;
попытки достать батареи и новые усилительные лампы были пока безуспешными.
Нагрянул тиф, и, несмотря на все принятые меры, уже умерло несколько бойцов.
В Снеженске появилась зондеркоманда, очевидно, для охоты за партизанами, и
уже дважды гитлеровцы сбрасывали листовки. Выследили отряд с воздуха,
конечно, еще осенью, когда листья с деревьев опали и проступили тропки. А
может быть, и зимой, когда на снегу так хорошо видны сверху следы... Или
запеленговали рацию? Впрочем, это уже не имело особого значения. В ближайшее
время отряд уйдет на запасную базу... У Гурова создалось такое впечатление,
что немцы нащупывают возможности, как бы поудобнее взяться за отряд. Вот и
еще одно доказательство пристального внимания к ним: засада и гибель девяти