"Мария Семёнова. Заказ" - читать интересную книгу автора

он повертел программку в руках, потом хмуро огляделся, засёк поблизости
компанию лотошников - и безжалостно стащил мужичков с небес на грешную землю,
заставив знатоков скаковых лошадей подойти и взглянуть на труп. На чём всё их
веселье, понятно, сразу же кончилось.
Программка, судя по всему, выпала из кармана убитого, когда грабители
обшаривали тело в поисках денег. Панама развернул её под фонарём,
присмотрелся... Против кличек некоторых лошадей стояли пометки - всякие замены
и перестановки, случившиеся в последний момент. Антон Григорьевич машинально
отметил про себя, что почерк у погибшего был аккуратный, а пометки он
привносил, явно особых душевных волнений по этому поводу не испытывая.
Только против клички "Заказ" неожиданно иссякшая шариковая ручка вместо
аккуратной записи продавила судьбоносное "10 р"...
Голова убитого была беспомощно повёрнута в сторону, а глаза остались
открытыми, и в них, остановленное смертью, всё ещё стояло неподдельное
удивление...
Точно такое, как в тех, других глазах, что смотрели на маленького Тошку из
опрокинутого автобуса...
Сигарета кончилась. Панама встал, заварил себе ещё чаю. Последний мант
сиротливо возвышался над чайником, поблескивая вспотевшими от пара боками. Есть
Антон Григорьевич его не стал.
"...При осмотре места происшествия установлено следующее: тело обнаружено
под забором, в канаве слева от сарая. Труп лежит вертикально, уточняю,
горизонтально - параллельно оси симметрии..."
"Во дают опера, - усмехнулся про себя Антон Григорьевич. - Кивинова
начитались. "Труп лежал на Зине Портновой головой к Маршалу Казакову..."
Дело выглядело глухарём. Ни свидетелей, ни очевидцев. Поди найди того, кто
в многотысячной толпе ипподрома наметил своей жертвой пенсионера, сорвавшего
большой куш и на радостях крепко "принявшего". Безоглядную радость старика
видели многие. Может, не тысячи, но уж сотни - это как пить дать. Если даже
подошедшие на место происшествия тотошники вспомнили, как он вприсядку
плясал...
"...Коснулось счастье тебя крылом..." - пришла Панаме в голову строчка из
какой-то песни. "...Предположительно наступила от удара тяжелым тупым предметом
по голове..." Да уж... жизнь бьёт ключом, и всё гаечным, и всё по голове...
Панама посмотрел в темноту за окном и выругался - тихо, но с большим,
выстраданным чувством. Ипподром!.. Дивное место, где расцветали махровым цветом
самые сокровенные стороны человеческих душ. Народ здесь постоянно тянуло на
подвиги, не дававшие остаться без куска хлеба милиции и прокуратуре... Да какой
народ!.. В программке, почему-то именовавшей скачки "испытаниями", среди
прочего значилась и фамилия главного спонсора, от одного вида которой... Антон
Григорьевич мотнул головой, запрещая себе углубляться в воспоминания, разжал в
карманах стиснутые кулаки и вздохнул. Испытания, блин!.. Точно надо будет
выкроить время, заняться и обязательно разгрести эту помойку. Испытатели...
Хмурясь, он сунул тощую папочку в сейф, затворил окно, подхватил сумку - и
вернулся с порога комнаты, чтобы забрать с чайника скользкий, остывший по
второму разу мант. Не пропадать же добру...
Городская прокуратура находилась в здании старинной постройки. Толстые
стены делали своё дело, и кабинет, точно погреб, круглые сутки хранил какое-то
подобие прохлады. По сравнению с которой на улице была атмосфера только что
выключенной духовки. Панама шагнул с крыльца в жаркую обволакивающую темноту и