"Мария Семенова, Федор Разумовский. Магия успеха ("Скунс" - "Эгида" - 0)" - читать интересную книгу автора

Тут же ушел вправо, затормозил и, хрустнув суставами пальцев, принялся
ждать.
- Я маму твою. - Из остановившейся "девятки" выскочил разгоряченный
джигит и, потрясая массивным ломиком, называемым в определенных кругах
Фомой Фомичом, с чисто восточным темпераментом устремился к "тройке". - Я
жопу твою, я папу твою, я каждый пуговиц твою...
Не дослушав, Серега резко распахнул дверь, и ее острая кромка плотно
впечаталась сыну гор между ног, отчего монолог прервался, а сам оратор,
схватившись за мужскую гордость, скорчился в три погибели.
- Что, квадратные небось стали? - Окончательно рассвирепев, Прохоров
выбрался из машины и сильным ударом колена превратил лицо врага в кровавое
месиво. - Свободен, отдыхай.
Тем временем из "девятки" выскочили кунаки подраненного джигита,
причем один с пятнадцатидюймовым клинком для выживания а-ля Джон Рембо,
другой с цепью от мопеда "Верховина" с элегантным грузилом на конце. Тут же
выяснилось, что работать в паре молодцы не умеют, и, без труда "вытянув их
в линию", Прохоров от всей души въехал супостату с тесаком своим сорок
пятым по печени. А обут он был, между прочим, в ботиночки "Милитари", с
железными вставками и армированными острыми рантами. Джигит, екнув всеми
внутренними органами, выронил кинжал и покорно залег давиться блевотиной, а
Серега, не теряя темпа, взялся за его напарника.
На вид тот был красив и отважен, словно горный барс, только первое
впечатление обманчиво. В мгновение ока "барс" забился на водительское
кресло, задраился и приготовился благополучно отчалить, но не тут-то было.
Легко запрыгнув на капот, Серега оглушительно вскрикнул и, вложившись всей
массой, пнул ребром ступни лобовое стекло. Оно тут же превратилось в
брызнувшую осколками пленку, армированный железом ботинок вдавил ее внутрь
салона и с силой въехал лицу кавказской национальности в физиономию.
Финита ля комедия, инцидент был исчерпан, - выдав на прощание блевуну
пинок по почкам, Серега направился к своей "трешке". Больше всего на свете
ему хотелось сейчас жареных пельменей - с хрустящей корочкой, в сметане и
кляксах расплавленного сыра, под томатный сок, чуть подсоленный, с
мякотью... Однако полет гастрономических фантазий резко прервали.
Слева выросла громада "тойоты фо раннер", тонированное стекло ушло
вниз, и мордастый, стриженый бык показал знаками, чтобы Прохоров
припарковался:
- Тормози, с тобой будут говорить.
Джип сразу же принялся забирать вправо, как бы подталкивая "тройку" к
тротуару, и ничего другого не оставалось, как подчиниться. "Нет, пожрать,
видно, точно не придется". Вздохнув, Серега прикинул высоту поребрика,
чтобы на крайняк рвануть через газон во двор, а тем временем бок о бок с
ним остановился "шестисотый", и солидный лысый папа в галстуке "кис-кис"
негромко выразил свое одобрение:
- Хорошо деретесь, молодой человек. Не лучше ли делать это за деньги?
Выглядел он крайне респектабельно: остатки благородной седины, холеная
кожа, шикарный костюм, только вот взгляд был жесткий, как у голодного
хорька.
- Подумать хотелось бы. - Выдавив улыбку, Прохоров разглядел в глубине
салона совершенно потрясную блондинку в вечернем туалете и, остро. ощутив
свое убожество, сглотнул голодную слюну: