"Геннадий Семенихин. Космонавты живут на земле" - читать интересную книгу автора

Никита. Пойди верни мальчишку и немедленно перед ним извинись за то, что
вором напрасно обозвал. Дескать, так и так, не будет больше этого, чтобы я
руку на тебя подымал, и точка.
- Но постой, Алена! - взорвался поначалу оторопевший агроном. -
Может, мне еще в ногах у него поваляться прикажешь, ручки ему поцеловать?!
Нет уж, извини. Пусть я погорячился, вышел из себя. Но ведь если малец не
почувствует крепкой мужской руки, он вовсе от порядка отобьется. Так что не
гневись, но я Алешу в строгости и повиновении держать буду.
- Значит, не извинишься?
- Нет.
- И правым себя продолжаешь считать?
- В известной мере, да.
- Тогда не о чем нам говорить, Никита. Сына калечить я никому не
позволю. Подумай лучше, а завтра будем решать.
Всю ночь проплакала Алена Дмитриевна, проклиная горькую свою долю. Не
спал всю ночь и Никита Петрович, беспрерывно вышагивал по комнате,
прикуривая от папиросы папиросу.
На рассвете он упаковал свои вещи в большой коричневый чемодан, перенес
в совхозную контору - красный кирпичный домик в самом дальнем конце
Верхневолжска, в свой кабинет. А через месяц, будто назло Алене Дмитриевне,
он снова женился.


x x x

На самой окраинной из городских улиц - Огородной, где жили Гореловы,
почти напротив их калитки, чернела водоразборная колонка. Была она во все
времена года местом постоянных сходок, на коих бабы с коромыслами и без
коромысел, гремя ведрами, окликали друг дружку, охотно останавливались на
несчитанное время, делились последними новостями и только потом, все обсудив
и разложив по полочкам, осанисто возвращались к своим домам. В войну здесь
можно было узнать, когда и в какой дом принесли с фронта похоронку, к каким
счастливцам завернул на побывку муж или сын, какая вдова, нарушив
благочестие, в горькой полынной утехе впустила на ночь проходящего военного
и подарила ему короткую свою любовь, кого из верхневолжцев, обитателей этой
окраины, произвели в новое звание или же прославили боевыми орденами.
И теперь здесь тоже судачили бабы. После того как Никита Петрович ушел
от Алены Дмитриевны, их разрыв не однажды обсуждался у колонки, под звон
тугой струи, падающей в ведра.
- Слышь, Матрена, - обращалась старуха с кирпичным лицом к своей
собеседнице, - а это правда, что Аленка из-за сынка со своим агрономом
разошлась?
- Болтают, правда.
- Вот аспид треклятый! И что за молодежь такая растет! Нешто можно,
чтобы сын лишал свою мать последнего бабьего счастья? Если бы не он, чего бы
им не пожить. Алена еще в годах и телом справная. Агроном этот тоже
серьезный и обстоятельный.
- Да полно тебе брехать, - подходя к колонке и со звоном снимая с
коромысла ведра, резала ее под самый, что называется, дых костистая, с
басовитым голосом соседка Гореловых пятидесятилетняя Аграфена, всегда