"Геннадий Семенихин. Космонавты живут на земле" - читать интересную книгу автора

- Не троньте! - крикнул он звенящим голосом. - Слышите, не троньте!
Меня еще никто сроду не бил: ни отец, ни мать. Хоть в милицию ведите, если
вором считаете, а бить не смейте.
- Отец, говоришь, не бил, - злым шепотом продолжал отчим, - отец не
бил... А я тебя огрею, да так огрею, что навек отучу воровать!
Свистнул ремень, и пряжка шмякнула об пол в полуметре от босых
мальчишеских ног. Пока озверевший отчим замахивался снова, Алешка как штык
выставил вперед рогач и сухими гневными глазами ожег Никиту Петровича.
- Слышите, не троньте, иначе и я вдарю. И на то, что вы взрослый, не
посмотрю.
Трудно сказать, чем бы все это кончилось, если бы на заскрипела за
спиной у мальчика дверь и на пороге не появилась усталая, вернувшаяся с
совхозного поля с последней машиной мать.
- Батюшки-светы, да что же у вас такое делается! - воскликнула она,
испуганно хватаясь за голову. - За какие-такие преступления ты его,
сиротинушку, пороть собрался, Никита?
Агроном опустил ремень.
- Полюбуйся. Жулик у нас растет, Алена. Жу-лик! Он у меня зажигалку
украл.
- Да не украл я, мама, - ставя на место рогач, протянул Алешка совсем
уж другим, жалким и плаксивым голосом. - Я ее только на полчаса поиграть
взял и сам не знаю, как она выпала.
Алена Дмитриевна видела нахохлившуюся, решительную фигуру сына, его
торчащие на голове, начинавшие курчавиться волосы, видела немытый пол,
кровать со смятым одеялом. Неожиданно ей показалось, будто под кроватью
что-то блеснуло.
- Погоди-ка, сынок, - тяжело дыша, сказала мать, - что это там у
тебя под коечкой виднеется? Слазь, посмотри.
Алеша нагнулся, достал из-под своей кровати не что иное, как ту самую
зажигалку, и протянул отчиму.
- Вот она, - сказал он обрадованно. - Зря я считал ее пропавшей.
Возьмите свою зажигалку.
Агроном сконфуженно засопел.
- Он тебя ударил? - спросила мать.
- Не-е, - протянул Алеша. - Я вовремя отскочил. Его пряжка вот тут
только кусочек краски с пола соскребла.
- Хорошо, Алеша, - как-то неестественно спокойно сказала мать. -
Выдь на несколько минут из дому. Надо нам с Никитой Петровичем
перемолвиться.
Когда дверь за мальчиком закрылась, Алена Дмитриевна скинула с головы
платок и с побледневшим лицом шагнула к мужу.
- За что же ты руку на него поднял, Никита? - спросила она тихо. -
За что ты сиротинку вором-разбойником назвал? Или тебе мало, что он до сих
пор по отцу погибшему тоскует? Кто тебе дал право над душой его изыматься?
Разве не он из школы табель с одними пятерками и четверками принес? Разве не
о нем в пионерском отряде самые добрые слова говорят? За что же ты его
острой пряжкой хотел секануть?
- Но позволь, Алена... он же мою вещь без спроса взял.
- Не позволю! - повысила она голос. - Слышишь, не позволю! Была
промеж нами любовь, горькая, но была. А теперь ее нет. Вот что я тебе скажу,