"Геннадий Семенихин. Над Москвою небо чистое " - читать интересную книгу автора

шумно, наружная дверь непрерывно хлопала, впуская и выпуская людей.
На большом столе лейтенанты увидели пеструю карту района боевых
действий, исчерченную красными и синими стрелками, скобками, кружками,
заключавшими в себе мелкие цифры. Синие стрелы, обозначавшие продвижение
противника, зловеще нависали справа и слева. Аэродром был на одном уровне с
их остриями. Трое склонились над этой картой. Что-то показывал тонко
отточенным карандашом молоденький небритый лейтенант седому худощавому
капитану с косым шрамом на правой щеке и хрящеватым носом. Рядом, заложив за
спину руки, в черном реглане внакидку, стоял средних лет старший политрук. У
него было усталое широкое лицо и синие тени бессонницы под глазами. Густые
нерасчесанные волосы падали то и дело на лоб, и, задумавшись, он машинально
откидывал их. От всей его полной, даже несколько грузной фигуры веяло
уравновешенностью. Острый карандаш лейтенанта обводил контуры большого
селения.
- По данным оперативного отдела, Подлипки еще у нас, - докладывал
лейтенант. - Бой идет на северной окраине села. А вот здесь противник вышел
гораздо восточнее. До левого берега реки допер, - сказал и осекся, видимо
устыдившись, что это вольное "допер" ворвалось в скупые точные фразы,
которыми полагалось докладывать оперативную обстановку.
Пожилой капитан молча взъерошил жесткую седину на висках, а старший
политрук без всякой интонации повторил:
- Действительно прет...
И трудно было понять, осуждает ли он немцев, настолько усталым был
голос.
Длинным приглушенным звонком захлебнулся полевой телефон. Капитан с
седыми висками снял трубку:
- "Ракета" слушает. Да. Петельников. Докладываю, товарищ Третий. Майор
Хатнянский по вашему приказанию находится в готовности номер один. Поднимать
в воздух? Есть разведать движение на участке Лазареве - Большие Развилки.
Капитан положил трубку, посмотрел на старшего политрука:
- Пойду выпускать майора.
- Один полетит? - недовольно нахмурился старший политрук. - Без
прикрытия?
- Откуда же взять прикрытие? - горестно развел руками капитан. - Сами
знаете, товарищ комиссар. Не от хорошей жизни одну машину в такое пекло
посылаем. Все на задании, кроме капитана Боркуна. А его звено приказано
держать в резерве.
- Плохо, - негромко сказал старший политрук. - Район разведки очень
сложный... Пожелайте удачи Хатнянскому, начальник штаба.
Гремя сапогами, капитан Петельников пробежал мимо застывших в ожидании
Стрельцова и Воронова. Он даже не взглянул на них. Он попросту их не
заметил. Старший политрук молча присел на табурет и, опустив голову на
широкие ладони, всматривался воспаленными от бессонницы глазами в пестрые
контуры карты. Синие стрелки росли и двоились в глазах, и уже не карту, а
землю, окутанную пожарами, видел перед собой старший политрук. Видел он
дороги, какими совсем недавно отступал, города и села, где приходилось
останавливаться, лесные массивы Белоруссии - над ними еще несколько дней
назад дрался истребительный полк. Мысленно представлял он, как идут теперь
по этим дорогам фашистские танки, вгрызаясь тяжелыми гусеницами в живое тело
земли, как горят города и села и на некошеных пашнях в сивой осыпающейся