"Геннадий Семенихин. Слеза командарма ("Нравоучительные сюжеты" #4)" - читать интересную книгу автора

на больших дорогах, решительно двигались они на север. Выдвинув два танка в
боевое охранение, майор фон Вирхов вел свой усилившийся батальон вперед
словно стаю голодных волков, утративших от отчаяния обреченных всякую
осторожность. "Попался бы какой-нибудь советский пехотный полк на привале, -
зло думал фон Вирхов, и голубые его глаза стекленели от ярости. - Всех бы
уничтожил до единого, никого бы не пощадил".
Мозг фон Вирхова работал четко и холодно. Майор твердо знал, что ни его
самого, ни остатки его растрепанного батальона уже не спасет никакая сила, а
самого его, если и возьмут в плен, то ни за что уже не пощадят. Тонкий его
рот презрительно подергивался. Фон Вирхов уже не верил ни в "Великую
Германию", ни в фюрера, ни в сверхсекретное оружие.
В узкой прорези танка он видел угасающие зарницы заката. Он знал, что
за этими зарницами придет новый день. У него нового дня уже не было.
Два передних танка внезапно остановились, и в шлемофоне командир
батальона услышал лаконичный доклад, начинавшийся так надоевшим ему за всю
войну словом "ахтунг". Командир переднего экипажа сообщал, что видит впереди
группу советских танков, численностью в двадцать единиц, но они не делают
никакого передвижения, связанного с изготовкой к бою, и ведут себя крайне
пассивно. Сначала доклад этот озадачил фон Вирхова, но поразмыслив, он
уточнил:
- Говорите, двадцать?
- Так точно, - ответили из боевого охранения.
- Это хорошо, - оживленнее отозвался барон, - у меня двадцать восемь.
Следовательно, численный перевес на нашей стороне. - И он передал по рации
короткую команду: - Солдаты фюрера! В атаку! Покажем, на что мы способны
даже в эти трагические дни.

3

Старший лейтенант Буслаев одним из первых услышал гул моторов,
доносившийся со стороны автострады, и решил, что подходят автомашины с
горючим и боеприпасами. "Это определенно отец со взводом танков прикрывает
службу боепитания, - улыбнулся он про себя, - ну и тревожится же он за мою
судьбину. А разве я не так за своих детей тревожиться буду, когда Ольга их
мне нарожает!" - подумал комбат, вспомнив девчушку из медсанбата с двумя
косами-ручейками за спиной и карими глазами, всегда подернутыми веселыми
искорками. Он потер руки и вполголоса обратился к рядом стоявшему замполиту:
- Вот теперь порядок будет в танковых войсках, дорогой Фрол Матвеевич.
И снаряды получим, и баки аж до самой имперской канцелярии зальем, чтобы
фюрера своевременно увидать. - И вдруг осекся. Гул моторов нарастал, но
никак не был похож ни на автомобильный, ни на наш, танковый. Иван Буслаев,
похолодев, отчетливо понял, что на таких нотах ревут, устремляясь в атаку,
фашистские танки Т-4.
- Вот мы и влипли, Фрол Матвеевич, - сказал он замполиту глухим
голосом. - Это немцы.
- Я уже понял, Ванюша, - вздохнул замполит. - В плохой переплет мы
попали. У нас только восемь по-настоящему заправленных танков, остальные
временные огневые точки, не больше.
- Ничего не поделаешь, - согласился с ним комбат, - драться с фашистами
за нас никто не придет. - И громко выкрикнул: - Танкисты, по машинам!