"Геннадий Семенихин. Слеза командарма ("Нравоучительные сюжеты" #4)" - читать интересную книгу автора

подальше. Здесь будет кладбище наших воинов, погибших при наступлении на
Берлин. - Горько вздохнул и прибавил: - Он, этот майор СС, тоже отважно
дрался. Только за неправое дело.

Длинная черная машина безмолвно стояла у ворот солдатского кладбища, а
генерал армии все еще медлил уходить от могилы Ивана. Давно высохла на щеке
суровая солдатская слеза. С грустью подумал Буслаев о том, что уже четверть
века прошло со дня гибели сына. Сам же он уже поседел, хотя и старается
всегда сохранять бравую поступь. Сколько городов за это время выстроено,
сколько людей успело родиться и стать взрослыми, сколько старых самолетов и
танков заменились новейшими, но рана, та самая глубокая рана, что была
получена в апреле сорок пятого, никогда не зарастет. И вглядываясь в юное
лицо на фотографии, вделанной в кладбищенский памятник, грустно улыбнулся
Буслаев. "Ты хоть не стареешь, лапушка. А я-то с каждым годом все ближе и
ближе к своему закату".
И генерал армии подумал о том, что сейчас у него под командованием уже
давно не корпус, а тысячи людей, одетых в военную форму, разного возраста и
разных национальностей. Среди них много и таких, что годятся ему в сыновья.
Да, у него теперь тысячи сыновей. Иногда это лихие десантники в голубых
беретах и тельняшках, иногда летчики-истребители с боевых реактивных машин,
летающих с двойной скоростью звука, иногда ракетчики и артиллеристы или
самые дорогие среди всех - танкисты, при встречах с которыми всегда замирало
сердце и сладкой острой боль наливались глаза.
Несмотря на свое высокое звание и должность, генерал армии Буслаев
любил беседовать с ними и, если уж начинал разговор, то долго не мог
закончить, - так не хотелось расставаться с этими великолепными парнями.
Среди них попадались и такие, кому было по двадцать два - двадцать четыре
года, иногда поразительно похожие на погибшего Ивана, до того похожие, что
так и чудилось Павлу Степановичу, будто он вот-вот услышит и его голос.
У него теперь было много сыновей и только единственного, родного по
крови, не было среди них.