"Константин Семенов. Блики на сунже " - читать интересную книгу автора

Константин Семенов

Блики на сунже


[Image001]

Сегодня 31 декабря. Завтра Новый 1995 год.
Меркулов проковылял к окну в детской. Нога болела значительно меньше -
еще день, два и можно будет идти. Надо же было так не вовремя подвернуть
ногу. Неделю назад Меркулов отправил семью подальше отсюда, а сам
задержался - надо было что-то делать с родителями. Отец, прошедший всю войну
до Берлина, уезжать отказывался категорически. Не тронут наши, видите ли.
Меркулов уговаривал и так и эдак - без толку.
"Это моя земля, у меня на кладбище еще дед похоронен. А бомбежки - это
так, пугают. Наши своих не тронут".
Старый упрямый ишак. И мать туда же. Впрочем, мать всю жизнь отцу
потакала.
Несколько дней назад, Меркулов не помнил точно, мать позвонила. Было
очень странно слышать в звенящей тишине квартиры телефонный звонок. Работает
еще.
Отец сдался. Сам он, конечно, этого не признает ни за что.
Договорились, что Меркулов зайдет за родителями в Микрорайон, как только
перестанет болеть нога. Сколько же после этого прошло? Вроде дней пять.
Телефон больше не работал. Потом отключили газ. Свет давали все реже.
Воды не было уже давно.
Меркулов глянул в окно сквозь крест на крест наклеенные полоски бумаги.
За Сунжей как на ладони Президентский дворец, Совмин. Огромная площадь
пуста, только две кучки вооруженных людей по пять-шесть человек. Дежурят.
При звуках самолетов они куда-то мгновенно исчезают. Впрочем, уже пару дней
почти не бомбят. По телевизору с гневной речью выступал президент - сделал
вид, что только что узнал о бомбежках. Узнал, возмутился и запретил.
Врет. Все они врут. Всегда.
Почти не бомбят, зато обстреливать стали откуда-то издалека, что еще
хуже. Самолет хоть издали слышно.
Меркулов сел на стул, поставил на подоконник стакан и бутылку водки.
Водки еще много - выдали вместо зарплаты. А вот денег почти нет - все отдал
жене с детьми. Ничего, родители в ноябре ездили на Ставрополье за пенсией -
выбраться хватит.
Меркулов налил водки на треть стакана и выпил мелкими глотками. Сразу
закурил трубку с дешевым табаком, сигарет он не видел уже давно. Через
минуту тепло разлилось по желудку, притупив привычный уже голод. Еще
чуть-чуть и ослабнет постоянная тревога за семью, за родителей, за себя.
Тревога и чувство собственного бессилия грызли мозг не останавливаясь, как
крысы. Не давали спать, сводили с ума.
Ну вот, теперь полегче. Меркулов, глубоко затягиваясь, вновь оглядел
площадь. От Совмина шли какие-то люди, штатские, без оружия и с сумками.
Перешли мост, скрылись за Музучилищем. Взгляд уперся в знакомое с детства
здание, и сразу вспомнилось.
"Ура! Ура! Я шишечку нашел, ее я погрызу и дальше поползу."