"Юлиан Семенов. Экспансия-III (роман) ("Позиция" #5, серия о Штирлице)" - читать интересную книгу автора

на этом и собрал деньги для поездки в Аргентину...
- Это как же? - поинтересовался Штирлиц. - Где вы доставали
гражданские костюмы? Сколько? Для кого?
Ганс рассмеялся еще веселее; Штирлиц налил ему стакан вина: "Выпейте,
пока Манолетте жарит мясо, можно пропустить по второму".
- Видите ли, американцам запрещено ходить по девицам легкого
поведения в форме, - ответил Ганс. - А они же изголодались в своих
гарнизонах... Ну, когда я нанялся экскурсоводом, я это быстренько понял и
решил сделать свой бизнес... Я заметил, сеньор Манолетте называет д е л о
"бузинесом", - это он так шутит?
- Нет, - ответил Штирлиц, - многие испанцы именно так произносят это
американское слово...
- "Бузинес", - рассмеялся Ганс и выцедил второй стакан, заметно
охмелев. - Я набрал костюмов, ботинок, пальто и рубашек у всех знакомых...
Каждому платил процент с выручки: дал три костюма и три пальто - получи
пять процентов, дал десять - вот твои семь. Я хорошо на этом заработал,
только потом американская комендатура просекла, меня должны были дернуть,
но я вовремя слинял в деревню.
Между прочим, парень подал неплохую идею, подумал Штирлиц. На
заработанные деньги я могу купить лыжи и ботинки, будем сдавать их в нашем
бюро проката, а мне платят процент; без денег я больше ничего не смогу
поделать; надо слетать к Кемпу в Кордову, пора отправиться в Байрес, время
думать, как наладить связь с Роумэном...
- Слушайте-ка, Ганс, я тут поднакопил денег, думаю купить
инвентарь... Дам на прокат в ваш центр, будете платить мне семьдесят
процентов, идет?
- Двадцать, - спокойно ответил Ганс, но лицо его снова словно бы
замерзло. - Дядина фирма престижна, к нему приходят сорок человек в день,
я посмотрел расходные книги... Вы окупите затраты за полгода, потом пойдет
чистая прибыль, за престиж платят, господин Брунн.
- Послушай, мальчик... Кстати, сколько тебе лет?
- Двадцать два...
- Хм... Выглядишь на восемнадцать... Воевал?
- Я играл в астигматизм... Вчистую, конечно, не списали, коричневые
сволочи имели особый нюх на тех, кто норовил обойти их на повороте, но я
служил при кухне, только поэтому и не сдох...
- Где воевал?
- Я ж говорю - при кухне... Сначала мы стояли во Львове, оттуда ушли
в Братиславу, а уж из Праги я дал стрекача, когда все начало рушиться.
- Во время восстания?
- Нет, все, кто попал в ту мясорубку, погибли... Я почувствовал
загодя, что оно начинается, ну и дал деру...
- Так вот, дорогой Ганс... Я ценю толковых молодых людей, понюхавших
войну, я принимаю условия игры, которые ты мне предлагаешь, но хочу
сказать следующее: двадцать процентов за использование моего инвентаря -
это совершенно несерьезно... Ты же имеешь дело не с голодным австрийцем, а
с вполне сытым янки, который знает твой язык, как свой... Я понимаю, что
ты не хочешь платить налоги, - если поставишь в бюро проката мои лыжи,
придется слюнявить большие отчисления в казну, зачем? Чем больше приток
лыжников, тем выше налоги, все по правилам, никто не спорит... Но здесь