"Юлиан Семенович Семенов. Альтернатива. (Весна 1941)." - читать интересную книгу автора

"Сегодня в Загребе, в центральном кинотеатре "Унион", открылся
фестиваль германского кинематографа. Присутствовавший на церемонии
открытия германский генеральный консул Фрейндт заявил, что это
культурное событие является вкладом в традиционную
германо-югославскую дружбу".
"Утрени лист".


Как большинство людей, пришедших к власти не демократическим путем -
через парламентские выборы, в обстановке гласности, разоблачений,
подкупов, интриг, закулисных межпартийных коалиций, - а после кровавого
путча, Муссолини ко всякого рода террористам и политэмигрантам,
покушавшимся на власть в другой стране, относился со смешанным чувством
страха и восхищения. Страх был обусловлен тем, что, став диктатором,
Муссолини забыл те свои лозунги, с которыми он рвался к владычеству:
"Работа - рабочим, земля - бедным крестьянам, торговля - мелким
предпринимателям"; "Долой прогнившую идею парламентаризма!"; "Нам,
фашистам, не нужна власть, нам нужно лишь одно - свобода, счастье народа!"
Эти лозунги теперь, после того как он стал диктатором, были
запрещены; требование свободы рассматривалось как государственное
преступление в "народных трибуналах", и прокуроры вопрошали обвиняемых: "О
какой еще свободе вы мечтаете? Дуче уже дал свободу народу! Иной свободы и
не может быть!"
Павелич, представляя в Италии националистическую эмиграцию хорватских
усташей, в своих листовках, книгах и публичных выступлениях говорил:
"Правители Югославии обманывают хорватов на каждом шагу. Они даруют
свободу для того, чтобы надругаться над ней и запретить ее! Они объявляют
амнистию, чтобы заманить в страну изгнанников и затем казнить доверчивых!
Они кричат, что служат крестьянам, а сами выжимают из земледельцев
последние соки, лишая их куска хлеба и глотка вина! Белградские правители
проституируют понятие свободы, они не могут дать свободу, ибо они боятся
ее; им неведомо, что это такое - свобода! Это знает лишь одна сила в
Югославии - мы, усташи!"
Муссолини, слушая речи Анте Павелича по радио и читая переводы его
выступлений, думал о том, что в стране живет человек, произносящий такие
слова, за которые - поменяй лишь "Югославию" на "Италию" - его надо было
бы немедленно заточить в каземат.
Восхищался же Павеличем он потому, что, слушая его, вспоминал свою
молодость, свое начало, когда он исповедовал идеи социализма и свято
мечтал о будущем, которое рисовалось ему чистым и прекрасным. В Павеличе
он видел себя молодого, а может быть, придумывал себе самого же себя.
Однако, став государственным деятелем, Муссолини обязан был подавлять
эмоции, и к каждому, кто жил на его субсидии, он относился, словно
математик, выверяя на счетах выгоду и проигрыш - как в настоящем, так и в
будущем. Он вынужден был терпеть выступления Павелича, поскольку
напряженные отношения с Югославией требовали иметь человека, который в
нужный момент мог бы оказаться лидером этого соседнего государства, точнее
- Хорватии, ибо Павелич не считал нужным скрывать своей ненависти к