"Юлиан Семенович Семенов. Пароль не нужен. (Штирлиц, 1921-1922)" - читать интересную книгу автора

Не отрываясь от газетных полос, Постышев ответил:
- Наоборот. Я у тебя одну единицу забираю. И паек с деньгами делю
между милицией и исполкомом. У них люди голодают. И не кричи, Григорий
Иванович, тут крик не поможет. Хоть басню пиши.
Курьер положил перед Постышевым только что полученные сводки
телеграфного агентства ДВР - Даль Та. Постышев быстро пролистал бланки с
последними новостями. На одном сообщении он задержался. Обхватив голову
руками, изогнулся вопросительным знаком, фыркнул.
- Ну-ка, прямо в номер. Моисей, снимите объявление Цыплятника, пусть
поищет муфту завтра. Тут интересный материал: присуждение Нобелевской
премии. Кандидатами выдвигались Горький, Герберт Уэллс, Бернард Шоу,
Габриэль д'Аннунцио и Анатоль Франс.
- Максимычу дали! - обрадовался Отрепьев.
- Горький, Франс и Аннунцио вычеркнуты за <близость к идеологии
коммунизма>. Бернард Шоу и Герберт Уэллс отведены из-за того, что им
свойственна <ветреность во вдохновении>. Премию получил маркиз О Кума.
- Это кто ж такой?
- Знать надо. Японский дипломат. Двадцать одно требование Китаю он
писал. Сволочь. Ну-ка, я комментарий в номер сделаю, и быстренько в штаб.
Громов у меня задурил.



ШТАБ ВОСТОЧНОГО ФРОНТА
_____________________________________________________________________

Комбриг Громов пил чай быстрыми глотками, обжигаясь. Лицо его было
скорбно, будто у обиженного ребенка.
- Я ничего не понимаю, Павел, - говорил он, - я два дня его речь с
карандашом читал. И что же? Я работал в подполье, я дрался с Колчаком -
вон две дыры в груди. А теперь? Допуск частной собственности и капитализм!
И кто же это говорит?! Это же Ленин говорит, Павел!
Постышев рассеянно слушал Громова, смотрел в большое итальянское окно
и молча, тяжело затягиваясь, курил. Папиросу рвало красными искрами,
сжимало, бумага желтела и прожигалась изнутри черно-красными кружочками,
будто взрывчиками. В кабинете плавал слоистый фиолетовый дым. В двух
пепельницах высились горы окурков.
- Значит, все двадцать лет борьбы впустую?! Значит, каторга девятьсот
третьего года псу под хвост?! Девятьсот пятый к черту?! Значит, прощай,
революция?! И кто это провозгласил с трибуны съезда, Павел?! Ленин! Да я ж
лучше еще десять лет с пустым брюхом прохожу, чем буржуя терпеть! Э, чего
там говорить...
- Говорить есть чего. Ты в партии двадцать лет, ты у нее ничего не
просил, потому как ты ее солдат. Мы с тобой не в счет. А рабочий, который
бросил станок? А мужик, что от земли ушел? Зачем? Во имя лучшей жизни он
все бросил.
- Так он же свободу получил!
- Голодной свободе грош цена. На голодной свободе тираны рождаются.
Да и не свобода это, если она голодная, а рабство навыворот.
- И слово какое пузатое - нэп! Теперь в каждом хозяйчик проснется...