"Юлиан Семенович Семенов. Пароль не нужен. (Штирлиц, 1921-1922)" - читать интересную книгу автора

- Когда профессор становится главой дипломатической миссии, - заметил
Ванюшин, - ждите крупных неприятностей, а пуще - убытков, отнесенных за
счет гордости и бескомпромиссности.
Меркулов нагнулся к Ванюшину и негромко, одними губами, прошептал:
- Только что в порт прибыл атаман Семенов. И уже по всему городу
расклеены его приказы с подписью: <Верховный Главнокомандующий всеми
Вооруженными силами востока России>. Этот идиот не понимает новой
ситуации. А в порту уже началась стрельба. Пьяные семеновцы палят.
- Где Спиридон Дионисьевич? - медленно трезвея, спросил Ванюшин.
- Брат молится. Заперся в своем кабинете и ничего слышать не хочет.
Поехали туда? Примете ванну, а я заварю кофе и станем думать.
Ванюшин поднялся, в глазах у него потемнело. (Он думает, что это от
сердца. Но нет - люстры медленно гаснут, а в огромные окна вползает серый
рассвет. Амурский залив сейчас кажется густо-зеленым, как весеннее поле
ночью.)
- В чем дело? - ни к кому не обращаясь, спросил Гиацинтов.
К нему подтрусил метрдотель и шепнул на ухо:
- Стачка.
Гиацинтов медленно поднялся и, поклонившись всем, ушел из зала.
Следом за ним - Меркулов и Ванюшин.
Гаврилин глядел на их спины и говорил устало:
- Политика лакеев отличается растерянным либерализмом и часто
сменяется ненужной жестокостью; при этом - глупо непоследовательна и
наивно хитра. Спокойной ночи, Исаев. Заходите к нам, я буду рад вас
видеть. Долин, спокойной ночи. Едем. Сашенька, спать пора.
Когда Гаврилин с дочкой уехали, Долин предложил:
- Поехали к проституткам, Максим Максимыч?
- Я, пожалуй, попью кофе.
- Тогда прощайте, еду на растерзание.
- В добрый час...
Исаев остался за столом один и долго смотрел на рассветающий залив -
спокойный и безбрежный.



<ВЕРСАЛЬ>. НОМЕР ВАНЮШИНА. УТРО
_____________________________________________________________________

- Вы знаете, в чем заключается трагедия добрых людей? - спросил
Николай Иванович Исаева.
- По-видимому, в том, что у них напрочь отсутствует злость.
- Отчасти. А главное - добрых людей весьма мало на земле, вот в чем
дело. Добрые люди пожирают самих себя, переживая содеянное ими. И наконец,
они все меряют своей доброй меркой. А это самое страшное. Желание мерить
все на свою мерку в конце концов либо сделает доброго человека безвольной
тряпкой в глазах окружающих, особливо самых близких, либо превратит в
злодея - с отчаяния.
- Надеюсь, - спросил Исаев, - эта тирада ко мне не имеет никакого
отношения?
- Господь с вами. Кстати, не позволяйте никому называть вас Максом.