"Юлиан Семенович Семенов. Пароль не нужен. (Штирлиц, 1921-1922)" - читать интересную книгу автора

бумаги.
- Рапорт после. Сначала давайте-ка займемся делом.
- Гражданин министр, я прошу вас ознакомиться с моим рапортом.
Блюхер взял лист бумаги. Там было всего две строки: <Министру
Блюхеру. Прошу уволить меня из рядов армии ДВР. Евзерихин, заместитель
начальника оперативного отдела штаба НРА>.
- Не знал, что в штабе работает трус.
- У меня солдатские <Георгии> и золотое оружие от Фрунзе.
- В таком случае объяснитесь.
- Я не хочу быть лжецом, гражданин министр.
- Вы лозунгами-то не говорите. Вы по-человечески.
- Я не хочу быть лжецом. Мне совестно получать паек. Армии нет.
Грамотных офицеров нет. Партизанские отряды заражены анархизмом, приказов
не слушают! Мы держимся чудом, поймите! Если белые ударят - мы покатимся
до Москвы! Когда я пытаюсь пригласить в штаб грамотных военных, меня
упрекают, что я протаскиваю гада-интеллигента! Я не могу так больше! Не
могу.
Замначоперод стал весь красный, а длинная шея его посинела, и от
этого белый пушок стал особенно беззащитным и нежным. Блюхер испытал
острый приступ жалости к этому незнакомому человеку.
- Сядьте, - сказал он, - я понимаю вас. Простите за труса. Вы
займетесь переговорами с кадровыми офицерами. Я - партизанами. Где
наиболее трудный участок?
- В Лесном, - тихо ответил замначоперод, - там анархисты сильны.
Блюхер подошел к громадной - во всю стену - оперативной карте.
- Где? - спросил он тихо. - Покажите, пожалуйста.
Замначоперод ткнул длинным узким пальцем в кружок.
- Здесь. Вашего заместителя оттуда на тачке вывезли, под свист. У них
там второй день кутерьма.



ДАЛЬНЕВОСТОЧНАЯ РЕСПУБЛИКА. СЕЛО ЛЕСНОЕ
_____________________________________________________________________

Партизанский сход шумит, выбирает нового командира. Прежнего
белобандиты, третьего дня в лесу угрохали. Как пошел на заимку к пасечнику
поговорить про сено для конского запаса, так и не вернулся вовсе. Только
голову нашли. На шест воткнута, язык вывалился - синий, длинный, будто
озорует командир, глаза напрочь выколоты, а чуб аккуратно на две половинки
расчесан. В подбородок вбит гвоздь, а на нем бумага в линеечку, и слова на
ней: <Смерть коммунии>.
- Пущай командиром Кульков станет! - предлагает молоденький
безбородый паренек, весь в пулеметных лентах, галифе у него красного
цвета, с неимоверным кандибобером, маузер болтается чуть не у голенища,
ремень оттянут пятью лимонками, глаза шалые, озорные, но детские еще
совсем глаза.
- Молод, - отвечают ему, - зеленый он, не уходился!
- Рано Кулькову в командирах выкобенивать!
- Дерьмо! Еще та титька не выросла, которую ты опосля сосал, когда