"Юлиан Семенов. "Научный комментарий"" - читать интересную книгу автора

здесь? Те, кто умеет читать, понимают, что вы писали, зачем и как...
Он тогда заставил себя улыбнуться, глухо прочитал:
- Мы теперь к таким нежны - спортом выпрямишь не многих, - вы и нам в
Москве нужны, не хватает длинноногих...
...Один из мальчишек оторвался от защитников, толпившихся вокруг него,
стремительно рванулся через площадку, и с маху, озорно играючи и с
преследователями, и с самим собой, пульнул мяч что было сил, не думая
даже, что неотразимо поразит "ворота", отмеченные двумя белыми кирпичами.
- Гол! - закричал мальчишка истошно и заломил тоненькие руки за голову,
- точно так во время дружеского застолья забрасывал руки Нетте. Маяковский
испугался поразительного сходства мальчугана с погибшим другом; отчего
покойники так прибавляют в росте? Нетте в гробу был огромным, словно я, а
ведь при жизни был на полголовы короче... Может быть, мертвый - в
таинственный момент перехода в иное состояние материи - сбрасывает тот
груз, что так давит живого?
Чаще всего Маяковский вспоминал Нетте в вагоне экспресса "Париж -
Москва".
Впервые они встретились именно там шесть лет назад; как же летит время,
целая вечность...
Возвращаясь из-за границы в прошлом году, Маяковский сидел в купе один;
поезд шел полупустой, мимо вымерших станций; дзеньканье хрустального
стакана в мельхиоровой подставке еще больше подчеркивало безысходную
обреченность и одиночество; он гнал от себя постоянно возникавшее
воспоминание о хозяине цветочного магазина на Ваграме - очень быстр,
чрезмерно учтив, а в глазах несколько испуганное недоумение; все же
западный прагматизм порою приобретает уродливые формы: "Но, мсье, вы даете
мне столько денег, что я обязан посылать цветы мадемуазель Тане в течение
трех .лет... А вдруг я умру? Или обанкрочусь?
Не лучше ли вам отдать эти франки в банк и написать поручение? Они
тщательно следят за выполнением воли клиента, мсье". - "Вы не умрете и не
обанкротитесь, Париж - город цветов, здесь скорее закроют банки, чем ваши
магазины".
...Цветы в Париже, на каждом перекрестке цветы, и - словно
эйзенштейновский кинофильм - трагичное безлюдье русских полустанков...
Пять лет назад спутник Нетте, конопатый крепыш, поначалу принявший
Маяковского в штыки ("пусть покажет документы" - "не фолнуйся, Пеття, этто
Маякофский, у неко есть краснокошая паспортина"), вышел в Орше на перрон
и, торгуясь с крестьянами, купил жареного гуся, вареной картошки, соленых
огурчиков, шмат сала; привокзальный базар был в ы в а л и в а ю щ и м с я
от щедрости, шумным, доброжелательным. Лихо накрыв стол - русский человек
легко переходит от привычного недоверия к несколько исступленной
доброжелательности, - дипкурьер, потеснившись к окну, примирительно
заметил:
- Товарищ Нетте, не сердись, закон есть закон. Коли инструктируют, чтоб
мандат был налицо, значит, так надо без нужды б не стали требовать... А
вообще-то я против Маяковского ничего не имею, книжонки у него хорошие
только читать их трудно, стихи какие-то горбоносые...
Маяковский всегда помнил резкую, как удар хлыста обиду: "книжонки". Он
резко распахнул дверь купе, однако Нетте взял его за руку:
- Тофарищ Маякофский, пошалуйста, сять рядом со мною, я хочу рассказать