"Ю.Семенов. Гибель Столыпина (Повесть) [И]" - читать интересную книгу автора

идей Дубровину с Пуришкевичем, поработать с Марковым-вторым, и получится
прекрасный удар "русских патриотов", сие пойдет у вас под номером "три".
Идеален, конечно, удар номер "четыре"... Это был бы коронный удар... Коли
б получилось...
- Ну, не томите, Михаил Иванович, - улыбчиво поторопил Спиридович.
- Я не томлю, а думаю, как ловчей выразить... Словом, коли б вы смогли
организовать пару-тройку статей в зарубежных изданиях анархистов или
эсеров, кои б Доказывали, что Столыпин теперь выгоден для революции, что
он теперь до конца точно, без маскировки, выражает то истинное, о чем
мечтает кровавый царь...
- Михаил Иванович! - резко перебил его Спиридович.
Тот снова пожевал синюшными губами, усмехнулся чему-то своему,
затаенному, ответил:
- Дорогой мой человек, ну не станут же они писать "наш обожаемый
монарх"! Чем они резче будут ударять царя, чем теснее свяжут с ним
Столыпина, тем Петру Аркадьевичу труднее будет вертеться... Только таким
образом вы сможете добиться желаемого эффекту... То есть еще большей к
нему неприязни в том месте, которое вы охраняете... Вы, боюсь, неверно
поняли и мой первый удар, связанный с.
национальным вопросом. Коли всякие там Ленины, Черновы, Троцкие его
ударят лишний раз - тем ему больше навара станется... Нет, я имею в виду
удар совершенно другого рода... И польский магнат, и финский молочный
король, и еврейский банкир должны воем вопить, что Столыпин хочет помешать
им служить верою и правдою православному государю, хозяину земли русской;
они должны криком кричать, что, мол, он хочет вбить клин между ними и их
русскими коллегами... Они распинаться должны в преданности царю и
недоумевать, отчего Столыпин не дает им свое верноподданничество толком
проявить - назло всем Европам?! А уж когда имя Столыпина начнет с м е р д
и т ь, тогда - валяйте, решайте все толком, общественность будет
подготовлена... Сколько за консультацию уплатите? - усмехнулся Гурович.
- Должностью уплатим, - серьезно ответил Спиридович, - возвращением к
деятельности, Михаил Иванович...
- Не доживу, - вздохнул тот, - за грудиною щемит, сердце сорвал, обида
даром никому не проходит...
- Это верно, - согласился Спиридович, - это вы в самое яблочко
засандалили...
Перед расставанием Гурович дал семь телефонов своих друзей, три адреса
и два рекомендательных письма в Париж.
"Ищущему да откроется путь к истине"


3


Последние дни Курлов никого не принимал; занимался лишь тем, что
просматривал архивные дела, затребованные из особого отдела департамента
полиции.
Он листал папки выборочно; довольно долго сидел над сообщением из
"Китай-города"
- так, в пику Уоллстриту, именовал себя центр московских заводчиков и