"Ю.Семенов. Гибель Столыпина (Повесть) [И]" - читать интересную книгу автора

давал, щ и п а л по мелочи сплетни в околореволюционных кругах, помаленьку
з а к л а д ы в а л новых знакомых, принявших его в число приятелей; потом
затосковал, не вынес петербургской слякоти, колкостей здешних студентов и
курсисток и, встретившись с Коттеном в "Малоярославце", обговорил себе
командировку на Лазурный берег, в Париж, Висбаден и Женеву.
Незадолго перед отъездом попросил о внеочередной встрече, притащил
письмо.
- Эсерочка просила передать Лазареву и Булату, - сказал он, - совсем
тепленькое, прямиком от товарищей Чернова и Авксентьева.
Коттен взял с собою письмо; симпатических чернил не было, вполне
безобидный текст; установили Егора Егоровича Лазарева; журналист, связан с
эсерами, но к их боевой группе не принадлежит. Булата охранка знала
прекрасно, член Государственной думы, трудовик.
Попросив Богрова задержаться с отъездом, Коттен письмо ему вернул,
предложил отнести по адресу и, поигрывая десертным ножичком, сказал:
- И - просьбочка есть одна, Дмитрий Григорьевич... Не составило бы для
вас труда как-то потеснее сойтись с Лазаревым, а? Он интересует нас, волк,
тертый-перетертый... У него есть два связника - "Николай Яковлевич" и
"Нина Александровна", оба выходят напрямую к руководству эсеровского ЦК...
Они нам нужны... Не получилось бы у вас, а? Хоть какую-нибудь зацепку к
явкам?
- С пустыми руками к Лазареву нет смысла являться, Михаил Фридрихович,
коли он тертый волк...
- Предложите ему что-нибудь, - аккуратно посоветовал Коттен. - Вы ж в
изобретательстве комбинаций - дока...
- Эсера можно пронять только предложением террора...
- А почему бы и нет?
Богров растерялся:
- Михаил Фридрихович, но ведь это... Это...
- Это подконтрольно с самого начала, Дмитрий Григорьевич. Это -
комбинация...
Естественно, фиксировать в делах мы ее не станем, а вдруг Лазарев
клюнет?
- Но ведь они в терроре делают ставку на центральный акт... У меня не
повернется язык предлагать террор против государя...
- Упаси господь, сохрани и помилуй! Это - ни в коем случае! Подумайте
сами, кого можно назвать, только чтоб не из царствующего дома, вы
совершенно правы, такое - немыслимо!
...Лазарев оказался седым добролицым великаном с детскими голубыми
глазами.
Прочитав письмо, сжег его в камине, деньги, лежавшие в нем, бросил в
ящик, поднялся из-за стола, заваленного рукописями, - встреча происходила
в редакции "Вестника знания", на Невском, - и спросил:
- Нуте-с, а теперь представьтесь мне толком, милостивый государь.
Разговор был хорошим, добрым; оказалось, что Лазарев прекрасно знает и
Кальмановича, и старшего товарища Богрова по Киеву, идейного анархиста
Рощина, вместе сидели в тюрьме.
- Егор Егорович, - сказал в заключение Богров, - было бы очень славно,
ответь вы мне на один вопрос...
Лазарев белозубо улыбнулся: