"Ю.Семенов. Испания (Июль 1974 - февраль 1976)" - читать интересную книгу автора

...Я привез дочку в Кадис в два часа ночи - мы поздно распрощались с
Севильей, с нашим пансионом "Флорида", потому что днем ездили на "финку" к
Миура, лучшему поставщику быков для корриды. Это его бык убил Манолете в
Линаресе, и то, что именно миуровский бык лишил жизни самого красивого
матадора Испании, принесло Миуру высшую славу: парадокс Испании, где
"смерть после полудня" на Пласа де Торос является предметом и з у ч е н и
я направленных разностей двух сил - матадора и быка.
Миура - жилистый, быстрый, никогда не выезжающий из Андалузии, показал
нам свою маленькую, без трибун Пласа де Торос, где весной после Севильской
ярмарки собираются Ордоньес, Домингин, Кордобес, Пуэрта и работают с
коровами в полной тишине, и зрителей - кроме Миура - всего человек пять,
потому что сейчас совершается великое таинство: по характеру возможной
матери т о р о определяют нрав будущего грозного противника матадора. Если
мать агрессивна, быстра и умна, ее выдают замуж за самого лучшего быка, и
рождается маленький, нежный, тихий, тонконогий теленок, и пасется на
жарких полях Андалузии, и приникает мягкими, теплыми губами к редким
голубым ручейкам - поздней осенью или ранней весной, и становится - по
прошествии четырех лет - яростным и грозным, и подходить к нему нельзя:
только на "додже" или на коне - "кабальо", да и то осторожно, и рога у
него, как скальпели, и он будет сражаться против матадора с желанием одним
лишь - убить этого маленького человечка, и будет сам убит, но на полях
Андалузии уже пасутся его сыновья - с маленькими, теплыми губами, еще не
перешагнувшие тот рубеж, который отделяет податливую доверчивость дитя от
яростного неприятия зверя.
Так вот, мы задержались у Миура, который подарил Дунечке рог быка с
его, миуровским, тавром, и это был очень ценный подарок для "афисионадо"
корриды, а Дуня подарила Миуру "хохлому", и он пригласил нас весной на
церемонию о т б о р а матерей, и мы поехали в Кадис, а там я завел дочь в
портовый кабачок, известный мне уже лет пять - с тех пор как я начал
ездить в Испанию - и Дунечка смотрела на оборванных нищих, просивших
подаяния у пьяных матросов, она с ужасом глядела на пьяных проституток,
сутенеров при бабочках и в канотье, на ганстеров с белыми от наркотиков
лицами, и я не боялся показывать ей это дно, потому что формирование
идеологии не складывается из посещений одних лишь музеев: жизнь - сложная
штука, и надо видеть все ее р а з н о с т и, чтобы понять одно, г л а в н
о е.
Я несколько раз видел наши туристские группы в Париже и Мадриде. У
подъезда отеля стоял автобус, три раза в день был накрыт стол в ресторане,
заботливые гиды вручали каждому билетики в театры и музеи. Взрослых людей
опекали, словно малых детишек, а я вспомнил, как в Канберре, а потом в
Сиднее, когда прошлое, консервативное австралийское правительство отказало
во въезде "красному" в Новую Гвинею, а журналисты помогали мне, и писатели
тоже помогали, и ученые помогали сражаться с бывшим министром подопечных
территорий Барнсом, мне приходилось по два-три дня ограничиваться
завтраком, который входил в стоимость номера в мотеле, чтобы сэкономить
командировочные, выданные редакцией и устроить "коктейль" для новых
друзей...
(О том, как в Испании учатся выкачивать деньги из людей,
свидетельствует занятный штрих: сейчас телефонный разговор учитывается не
м и н у т о й, а с е к у н д о й. Официальная пропаганда трубит, что это