"Мария Семенова, Андрей Константинов. Меч мертвых" - читать интересную книгу автора

окружить их перед избами. Но легкой расправы не получилось. Глиняне с
беспощадной яростью отвечали стрелами на стрелы. Будь они таким же воинским
отрядом, как те, что пришли по их головы, они бы, может, вырвались из
кольца. Но не с женщинами, не со стариками и младенцами на руках. И мужчины
остались на месте, а когда опустели тулы - врукопашную встретили обозленных
врагов. Смерть - последний поступок.
И таков он, что может искупить или перечеркнуть целую жизнь.
...Медленно гаснет взгляд воина, пригвожденного к стене тяжелым копьем,
скользят и разжимаются пальцы, отчаянно схватившие обагренное древко... но
последнее усилие бросает пробитое тело вперед, по этому самому древку, и
нож, возникший в руке, находит шею врага...
...Маленький мальчик выскакивает из избы с горшком горящих углей - и с
размаху мечет их прямо в лицо Медведю, убийце старшего брата...
...Женщина подхватывает топор, выпавший из руки старика, и с неистовой
силой бьет наотмашь. Она не станет рабыней...
Старейшине не было стыдно ни за себя, ни за свое племя. Скоро он
соединится с теми, кто ушел прежде него, и они ни в чем друг друга не
упрекнут. Оставалось только одно дело, которое он должен был выполнить на
земле. Когда он отправлял Ингара в путь, он велел ему каждый день на
рассвете обращаться мыслями к дому, потому что здесь в это время тоже будут
думать о нем. И теперь старейшина не мог умереть, пока не наступит рассвет.
Боги все-таки вняли его последней мольбе. После боя Медведи безжалостно
прикончили раненых: страшен мертвый враг, способный встать из могилы, но
куда страшнее - живой, замышляющий месть. Они не давали пощады, и только
старейшину, заслоненного рухнувшей крышей, не нашли. Когда затихли вдали
чужие шаги, он пядь за пядью выполз наружу. И долго лежал так, вверх лицом,
глядя в звездное небо, и не подпускал к себе смерть.
Наконец звезды на востоке начали блекнуть и исчезать. Ингар, мысленно
позвал старейшина. Ингар!..
Его дух так жаждал ответа, что ему и впрямь померещилось в тишине
слабое прикосновение мысли, дотянувшейся с другого края рассветного мира.
Услышь меня, Ингар. Теперь ты один, но мы пребудем с тобой. И я, и твоя
мать, которую ты любил... мы все. Я знаю, ты выполнишь то, в чем поклялся.
Но помни, Ингар... Наш род не иссяк, пока ты живешь. Бывает, костер и от
малой искорки разгорается... Запомни это, Ингар... Запомни...
Первые лучи взошедшего солнца осторожно погладили старейшину по лицу и
ласково поманили к себе его душу. Он глубоко и освобождение вздохнул,
радуясь утихнувшей боли, и тягостные видения прожитой жизни начали
отдаляться и меркнуть. Пока совсем не растворились в потоках утреннего
света.
Медведи сложили для истребленных глинян огромный погребальный костер.
Над остывшими углями соорудили невысокий курган и в вершину его вбили столб,
вырубленный из целой осины. Вырезали на столбе родовой знак погибших и
накрест разрубили изображение топором. Осина выпьет враждебную силу
неупокоенных душ и не позволит им снова выбраться в живой мир. А
разрубленный знак подтвердит, что Медведей более не побеспокоит никто. Ибо
принадлежит он мертвому роду.
Уходя прочь от кургана. Медведи искусно запутывали следы, а вернувшись
домой, первым делом заглянули в печи и хлебные квашни, избавляясь от
присутствия Смерти. Поговаривали, однако, будто дело все-таки не обошлось