"Мария Семенова, Андрей Константинов. Меч мертвых" - читать интересную книгу автора

сплюнул на песок, усеянный засохшими водорослями:
- Кто бы мог ждать подобного, когда Хререк оставлял свой город и уходил
жить на восток!
- Вещая Гуннхильд всегда молится об урожае и мире, - вставила пожилая
служанка.
Длиннобородый плотнее запахнул полы темно-синего плаща, укрываясь от
ветра.
- Всякий молится об урожае и мире для своего края, а за славой
отправляется на соседа с красным щитом. О чем будут рассказывать у очагов,
если Один перестанет бросать между героями руны раздора, руны вражды?
- Лучше объясни, женщина, как это ваша Гуннхильд постигает смысл рун! -
потребовал сакс. - Я видел ее, она же слепая!
- Вещая Гуннхильд зрит сердцем! - важно ответила служанка.
А смешливая Белоручка весело фыркнула:
- Хозяйка проведет пальцем по ткани и скажет тебе, какого она цвета, и
ты ее не обманешь. Раз уж вода предстала ей кровью, значит, так оно на самом
деле и было.
Сакс промолчал, но очертания далеких туч, изорванных ветром, внезапно
напомнили ему женщин, шествовавших на другой край небес. Они величаво летели
по ветру - с распущенными волосами, в развевающихся одеждах. Прекрасным и
зловещим показался воину этот неторопливый полет... Он обернулся, желая
указать на облака старику, но того нигде не было видно.
Гуннхильд дочь Рагнара, благородная супруга Хрольва Пять Ножей,
появилась на берегу в полдень. Она ехала на смирной лошадке
рыжевато-песочной масти, с коротко подстриженной гривой и пушистым хвостом.
Она очень прямо сидела в седле, удобно оперев ноги на дощечку и по
обыкновению прикрыв веками слепые глаза. Связка ключей - гордость домовитой
хозяйки - позвякивала у пояса, свисая с нагрудной бронзовой пряжки. Густые
седеющие волосы Гуннхильд были собраны в узел и повязаны нарядным платком,
как пристало замужней. Люди приветствовали и пророчицу, и верную Друмбу, что
вела лошадку под уздцы. Друмба одевалась по-мужски и повадками своими
отчасти напоминала мужчину; однако тому, кто пожелал бы смеяться над нею и,
паче того, говорить хулительные стихи, следовало сперва посмотреть на
потертую рукоять меча, висевшего у нее на бедре. Воительница отбрасывала за
спину длинные пряди, стесненные лишь повязкой на лбу. Гибкую и крепкую
девушку называли Друмбой - Обрубком - примерно за то же, за что искусной
вышивальщице дали прозвище Белоручка. Она неотлучно состояла при Гуннхильд с
того самого дня, когда супруга Хрольва гуляла в прилив одна на морском
берегу, слушая голоса птиц, и едва не утонула. Друмба случилась неподалеку
и, как говорили, вынесла ее на руках. Это было шесть зим назад.
Лошадка Гуннхильд спустилась по улице, вымощенной горбылем, и
остановилась на причале, там, где небольшие острые волны лизали позеленевшее
подножие свай. Друмба без большого усилия сняла хозяйку с седла, заботливо
поправила у нее на плечах сбившийся плащ. Гуннхильд подошла к самому краю
настила, немного помедлила и протянула руки вперед, раскрывая их, как для
объятия.
И в это самое время из крепости, с высокой сторожевой башни, прокричал
рог. Это воины заметили смоляной дым сигнальных костров, зажженных на
севере.
Всего кораблей было пять. Два принадлежали Хрольву Гудмундссону, и