"Роман Сенчин. Конец сезона (повесть) " - читать интересную книгу автора

переговоров с ними и их между собой договорились сегодня, в пятницу вечером,
собраться на Клязьме у Андрея Калугина. В доме, где все когда-то и стали
друзьями, где в основном и встречались, хоть и жили в Москве.
- Поехали! Поехали! Мы поехали! - запрыгал на сиденье сын, ладошкой по
стеклу захлопал; чипсы из пакета полетели во все стороны.
- Это не мы, - сказал Сергеев, - это соседний поезд.
- Нет - мы!
- Не мы.
- Мы! Мам, скажи ему!
- Да не спорьте вы, господи! - как от боли, сморщилась жена. -
Сейчас и мы поедем.
Постепенно вагон заполнялся людьми. Многие с сумками, рюкзаками,
мешками. Прошла по проходу компания подвыпивших, на вид пригородных парней;
Сергеев порадовался, что не сели на свободные места напротив. Еще разборок с
гопотой не хватало... Щедро отпил из бутылки. Но любимый "Бочкарев"
показался слишком горьким и неживым, даже чем-то сивушным отдавал. Сергеев
поизучал этикетку: дата изготовления - 23 сентября. Практически свежее. Цвет
этикетки, бумага - обычные. Все вроде нормально, кроме вкуса.
- Какой-то вкус у него, - сказал вслух. - Как "Жигулевское" из бочки.
- Да? - Жена тоже поглядела на наклеенные на бутылке бумажки, сделала
глоток, покривила губы. - Действительно... Не покупай его больше. Бурда
полная.
- А какое покупать?
Жена не услышала или не захотела услышать в его голосе раздражения.
Кокетливо, как часто делала раньше, улыбнулась, поиграла глазами:
- Н-ну, ты же знаешь, дорогой, какое я предпочитаю.
- Прости, твоя "Стелла артуа" не стоит в каждом ларьке.
- Но ты же мужчина. Помнишь рассказ про персик?
- М-да, - Сергеев перевел взгляд в окно, - понятно.
За окном мельтешили люди, так мельтешили, что очень быстро устали
глаза...
- Осторожно! - Голос из динамика, четкий, без треска и шипений. -
Двери закрываются. Следующая станция - Маленковская.
- Ну вот, - облегченно выдохнула жена, - теперь и мы поехали.
- Ура! - крикнул сын.
- Тише! Дашку напугал... Даже вздрогнула.
Сергеев через силу, в несколько больших глотков допил пиво, поднялся и
пошел в тамбур. Следом, конечно, голос жены:
- Только курил ведь...
Он отмахнулся. Тем более что не курить шел, а бутылку выкинуть.

2

Дорога казалась долгой. Делать было нечего. Вдоль пути тянулся глухой
бело-синий забор, защищающий электрички от безбилетников.
Кроме него, ничего не было видно... Сын постоянно возился, шуршал
пакетом с чипсами, при появлении продавцов с мороженым или еще чем-нибудь
съедобным просил купить. Жена все время беспокоилась - не проехали ли
Клязьму. Сергеев злился и отвечал: нет. Он сидел с закрытыми глазами,
прислонив голову к стене вагона, и пытался о чем-нибудь глубоко задуматься,