"Луций Анней Сенека. О блаженной жизни" - читать интересную книгу автора

познакомятся не раньше, чем со здравомыслием, что они безумны веселым
безумием, как, впрочем, и большинство людей, и бред их выражается в хохоте.
2. У мудрецов же, напротив, наслаждения тихи, умеренны, сдержанны, почти что
вялы, едва заметны; они, как незваные гости, принимаются хозяевами без
почестей и без особых изъявлений радости; их кое-где подмешивают в жизнь в
небольших количествах, как чередуют изредка серьезные дела с играми и
шутками.
XIII. 1. Пора перестать совмещать несовместимое, объединяя добродетель
с наслаждением: дело это скверное, и ничего, кроме лести последним негодяям,
из него не получится. Человек, потонувший в наслаждениях, вечно икающий,
рыгающий и пьяный, знает, что не может жить без удовольствий, а потому
верит, что живет добродетельно, ибо он слыхал, что наслаждение и добродетель
неотделимы друг от друга; и вот он выставляет напоказ свои пороки, которые
следовало бы спрятать от глаз подальше, под вывеской "Мудрость".
2. Собственно, не Эпикур побуждает их предаваться излишествам роскоши:
преданные лишь собственным порокам, они спешат прикрыть их плащом философии
и со всех сторон сбегаются туда, где слышат похвалу наслаждению. Они не в
состоянии оценить, насколько трезво и сухо то, что зовет наслаждением Эпикур
(по крайней мере я, клянусь Геркулесом, именно так его понимаю); они
слетаются на звук самого имени, ища надежного покровительства и прикрытия
своим вожделениям. 3. Таким образом они теряют единственное благо, которое
было у них среди многих зол: способность стыдиться своих грехов. Теперь они
превозносят то, за что вчера краснели, и громко хвастаются пороками. А из-за
этого и подрастающее поколение сбивается с пути, ибо позорная праздность
получила отныне почетное звание. Вот отчего ваше восхваление наслаждения
столь губительно; достойные наставления преподаются у вас шепотом в стенах
школы, а разлагающие изречения красуются на виду.
4. Сам-то я считаю - и в этом расхожусь со своими коллегами - что
учение Эпикура свято и правильно, а если подойти к нему поближе, то и весьма
печально; его наслаждение мало, сухо и подчинено тому закону, какой мы
предписываем добродетели: оно должно повиноваться природе; а того, чем
довольствуется природа, никогда не хватит для роскоши.
5. Что же получается? Всякий, кто зовет счастьем праздное безделье с
поочередным удовлетворением вожделений похоти и чрева, ищет добрый авторитет
для прикрытия дурных дел, находит его, привлеченный соблазнительным
названием, и отныне считает свои пороки исполнением философских правил, хотя
наслаждения его не те, о каких он здесь услыхал, а те, какие он принес сюда
с собой; зато теперь он предается им без опаски и не таясь. Большинство
наших называют секту Эпикура наставницей в гнусностях; я же скажу так: у нее
незаслуженно дурная репутация. 6. Кто кроме посвященных может знать
наверняка? Она сама так убрала свой фасад, чтобы дать повод к сплетням и
возбуждать опасения. Она подобна доблестному мужу, одетому в женскую столу:
стыдливость не нарушена, мужественность не оскорблена, тело не открыто для
взоров нечистой страсти, но в руке тимпан. Следовало бы выбрать более
пристойную вывеску, чтобы она сама возбуждала дух к добродетели; та, что
висит сейчас, зазывает пороки.
7. Всякий, устремившийся к добродетели, являет собой пример благородной
натуры; приверженец наслаждения предстает безвольным, сломленным, лишенным
мужественности вырожденцем, которому суждено скатиться на самое позорное
дно, если кто-нибудь не научит его различать наслаждения и он не узнает,