"Луций Анней Сенека. О блаженной жизни" - читать интересную книгу автора

какие из них не выходят за рамки естественных желаний, а какие -
беспредельны и увлекают в пропасть, ибо, чем больше их насыщают, тем
ненасытнее они становятся.
XIV. 1. Ну, ничего, лишь бы впереди у нас шла добродетель, тогда любая
дорожка будет безопасна! Чрезмерное наслаждение вредно, а чрезмерной
добродетельности опасаться не приходится, ибо она сама есть мера; не может
быть благом то, что проигрывает от большого размера. Кроме того: вам в удел
досталась разумная природа; что же может быть для вас лучше разума? Но если
вам так уж мило это соединение, если вы не согласны идти к блаженной жизни
без обоих сразу, то пусть добродетель идет впереди, а наслаждение - следом,
увиваясь, словно тень, вокруг нашего тела; но отдавать добродетель,
высочайшую вещь на свете, в служанки наслаждению немыслимо для того, чей дух
в состоянии постигать не только ничтожные предметы.
2. Пусть добродетель шагает впереди со знаменами; наслаждение никуда от
нас не денется, зато мы окажемся его командирами и укротителями; оно всегда
сможет выпросить у нас уступку - но не сможет вынудить. Те же, кто передаст
бразды правления наслаждению, лишатся обоих: они упустят добродетель и не
смогут удержать наслаждения, ибо отныне оно само будет держать их; они будут
то терзаться его недостатком, то задыхаться от его обилия, несчастные, если
оно их покинет, еще несчастнее - если обрушится на них; подобно морякам,
сбившимся с пути в Сиртском море (5), они будут оказываться то на мели, то в
потоке бушующих волн.
3. А происходит все это от невоздержности и слепой любви к
удовольствию; кто принимает дурное за хорошее, тому опаснее всего успех в
достижении желанного. Подобно тому, как мы с великими трудами и опасностью
для жизни охотимся на диких зверей, но последующее обладание ими приносит не
меньше хлопот, и плененному зверю нередко случается растерзать своего
хозяина, - точно так же и обладатели наслаждений попадают в великую беду,
делаясь собственностью того, чем, казалось, обладали. И чем больше, чем
сильнее наслаждения, тем ничтожнее и мельче их бывший хозяин, а ныне раб
многих господ, тот самый, кого чернь величает счастливцем. 4. Продолжу
сравнение: охотник, для которого нет ничего дороже, чем выслеживать звериные
логовища и "арканить хищников петлей", "сворой собак окружая обширные дебри"
(6), чтобы не сбиться со следа, бросает ради этого более важные дела и
пренебрегает своими обязанностями;
точно так же охотник за наслаждениями откладывает все остальное и в
первую очередь пренебрегает свободой: ею он платит за удовольствия живота,
но в результате не он покупает себе наслаждения, а они покупают себе его.
XV. 1. "Однако, что же все-таки мешает объединить добродетель и
наслаждение и устроить высшее благо таким образом, чтобы честное и приятное
было одно и то же?" - Ни одна составная часть чести не может быть
бесчестной, и высшее благо утратит свою подлинность, если в нем окажется
хоть что-то не вполне наилучшее. 2. Даже радость, порождаемая добродетелью,
как она ни хороша, не может быть частью высшего блага, так же как покой и
веселье, от каких бы прекрасных причин они ни возникали; все это, конечно,
блага, но не из тех, что составляют высшее благо, а из тех, что ему
сопутствуют. 3. Тот, кто попытается объединить добродетель и наслаждение,
пусть даже и не на равных правах, привяжет к более прочному благу более
хрупкое, надеясь его упрочить, после чего оба станут шаткими; а на свободу
свою, непобедимую до тех пор, пока для нас нет ничего дороже ее, он наденет