"Луций Анней Сенека. Письма" - читать интересную книгу автора

философии можно прийти, и не имея денег на дорогу. (8) Да, это так. А ты,
когда все у тебя будет, тогда хочешь получить, и мудрость как последнее
средство к жизни в придачу, так сказать, ко всем прочим? Так вот, если у
тебя есть что-нибудь, займись философией немедля (откуда ты знаешь, нет ли у
тебя даже избытка?), если же ничего нет, ищи мудрость прежде всего
остального. (9) "Но у меня не будет самого необходимого". - Во-первых, этого
не может быть, потому что природа требует немногого, а мудрец сообразуется с
природой. Если же у него и необходимого не останется, он уйдет из жизни и не
будет самому себе в тягость. А если у него будет чем поддержать жизнь, то
самое ничтожное и скудное достояние он сочтет за благо и, не заботясь и не
тревожась ни о чем, помимо необходимого, даст все, что нужно желудку и
плечам, а сам будет весело смеяться над вечно занятыми богачами и бегущими
наперегонки ловцами богатства, говоря:
(10) "Зачем откладывать на долгий срок самого себя? Уж не ждешь ли ты
часа, когда сразу разбогатеешь, на процентах ли с долга, или на прибыли с
товаров, или по завещанию усопшего старика? Мудрость - заместительница
богатства: она дает тебе все, что делает ненужным для тебя". Но это
относится к другим, ты же человек скорее состоятельный. Живи ты в другой
век, ты был бы богат с избытком. А хватает нам во все века одного и того же.
(11) Я мог бы на этом закончить письмо, если бы сам не внушил тебе
дурной привычки. Царя парфянского нельзя приветствовать без подарка так и с
тобою нельзя попрощаться без мзды. Что ж, возьму в долг у Эпикура. "Многие,
накопив богатство, нашли не конец бедам, а другие беды". (12) Тут нечему
удивляться: ведь порок - не в том, что вокруг нас, а в нашей душе. То, что
делало обременительной бедность, делает обременительным и богатство. Нет
разницы, положишь ты больного на деревянную кровать или же на золотую: куда
его ни перенеси, он понесет с собою болезнь4. Так же не имеет значения,
окажется больная душа в бедности или в богатстве: ее порок всегда при ней.
Будь здоров.
Письмо XVIII
Сенека приветствует Луцилия!
(1) Наступил декабрь; весь город в лихорадке; страсти к наслажденьям
дана законная сила; везде шум невиданных приготовлений, словно есть разница
между Сатурналиями1 и буднями. А разницы-то нет, и мне сдается, прав был
тот, кто сказал, что - раньше декабрь длился месяц, а теперь весь год. (2)
Будь ты здесь, я бы охотно побеседовал с тобою о том, что, по-твоему,
следует нам делать: ничуть не менять повседневных привычек или, чтоб не
выглядеть нарушителями общих обычаев, веселее обедать и сбросить тогу. Ведь
то, что раньше принято было только во время неурядиц, в печальную для
государства пору } теперь делают для удовольствия, меняя одежду ради
праздничных дней. (3) Если я хорошо тебя знаю, ты, оказавшись в роли судьи,
счел бы, что мы не должны ни во всем уподобляться напялившей колпаки толпе,
ни во всем от нее отличаться. Впрочем, как раз в эти дни и нужно особенно
строго повелевать своей душой, чтобы она одна удержалась от удовольствий,
когда им предается весь народ. И если она не поддастся заманчивому соблазну
наслаждений, то получит вернейшее доказательство своей твердости. (4) Больше
стойкости в том, чтобы оставаться трезвым, когда весь народ перепился до
рвоты, больше умеренности в том, чтобы, не смешиваясь со всеми, не
выделяться и не составлять исключения и делать то же самое, что все, но
иначе. Ведь праздничный день можно провести, и не предаваясь роскоши.