"Луций Анней Сенека. Письма" - читать интересную книгу автора

не излечен. (7) Я не согласен с теми, кто бросается в волны и, любя жизнь
беспокойную, каждый день мужественно сражается с трудностями. Мудрый терпит
такую участь, но не выбирает ее и предпочитает мир сражению. Мало пользы
избавиться от своих пороков, если приходится спорить с чужими! - (8)
"Тридцать тиранов4 окружали Сократа - и не сломили его мужества". - Разве
дело в том, сколько господ? Рабство всегда одно! Кто его презрел, тот и в
толпе повелителей будет свободен. (9) Пора кончать письмо, но прежде надо
заплатить пошлину. "Знать свой изъян - первый шаг к здоровью". - По-моему,
замечательны эти слова Эпикура. Ведь кто не знает за собой изъяна, тот не
желает его искоренить. Сперва следует изобличить себя, потом исправляться. А
те, которые хвалятся пороками, - неужели, по-твоему, думают они о
лекарствах, если считают свои грехи добродетелями? Поэтому, сколько можешь,
сам себя выводи на чистую воду, ищи против себя улик! Сначала выступи
обвинителем, потом - судьей и только под конец - ходатаем. Иногда стоит
самому себе быть обидчиком! Будь здоров.

Письмо XXIX
Сенека приветствует Луцилия!
(1) Ты спрашиваешь о нашем Марцеллине1 и хочешь узнать, что он
поделывает. Он редко к нам заходит - по той одной причине, что боится
услышать правду. Но эта опасность ему уже не грозит: ведь незачем
разговаривать с тем, кто не станет слушать. Потому-то нередко и сомневаются
насчет Диогена и прочих киников, которые со всеми чувствовали себя вольно и
увещевали каждого встречного: следовало ли им делать так? (2) Что толку
выговаривать глухому или немому от рождения либо от болезни? - Ты спросишь:
"К чему мне беречь слова? Ведь они ничего не стоят! Мне не дано знать,
помогут ли мои уговоры тому или этому, но я знаю, что, уговаривая многих,
кому-нибудь да помогу. Нужно всякому протягивать руку, и не может быть,
чтобы из многих попыток ни одна не принесла успеха". - (3) Нет, Луцилий, я
не думаю, чтобы великому человеку следовало так поступать: влияние его будет
подорвано и потеряет силу среди тех, кого могло бы исправить, не будь оно
прежде изношено. Стрелок из лука должен не изредка попадать, но изредка
давать промах. Если цели достигаешь случайно - какое же это искусство! А
мудрость - искусство: пусть она метит наверняка, пусть выбирает таких, кто
на что-то способен, и отступится от тех, в ком отчаялась, но не сразу, а
испробовав последние средства даже после того, как отчается. (4) В
Марцеллине я пока еще не отчаялся. Его и сейчас можно спасти, но только если
немедля протянуть ему руку. Правда, есть опасность, что он и спасителя
утянет, - так велики его дарования, уже обратившиеся, однако, к пороку. Все
же я пойду на риск и осмелюсь показать ему все его язвы. (5) Он поступит,
как всегда: призовет на помощь свои шуточки, от которых и скорбящий
рассмеется, будет потешаться сперва над собой, потом над нами, заранее
скажет все, что я собирался сказать. Он обыщет все наши школы и каждого
философа попрекнет подачкой, подружкой, лакомством; одного он покажет мне в
постели, другого - в кабачке, третьего - в прихожей. (6) Он покажет мне
славного философа Аристона2, который читал свои рассуждения только с
носилок, потому что другого времени для обнародования своих трудов выбрать
не мог. Когда Скавра3 спросили, к какому учению примыкает Аристон, тот
сказал: "Уж во всяком случае не к перипатетикам!"4 Когда осведомились, что
думает о том же Юлий Греции 5, человек замечательный, он ответил, будто речь